Пуля

— А версию, что этот… как его…

— Всеволод Рындин. Во всяком случае, так написано в его правах. Мы нашли их в его кармане, пока он был без сознания. Выдали их не у нас. Мы сделали запрос, но пока это придет…

— Всеволод… человек вообще случайный и ни к Беку, ни к Большому отношения не имеет?

— Допускаю, но в сложившейся ситуации выпускать его из вида не могу себе позволить. Мне не нравится, что в городе началась война. Мне не нравится, что неизвестный стрелок убирает людей из обеих группировок. И мне не нравится, что этот Всеволод появился в нужном месте в нужное время.

— Больше всего мне не нравится, что Большой приказал убрать Катю. Правда, Гога это отрицает. Говорит, что ребятки сами решили поискать справедливости, а его братки подтвердили, что эти придурки были явно отмороженными. Гога сам их пришил, так что я могу допустить, что он говорит правду. Но мне очень не нравится теперешнее положение дел. Как-то быстро все началось и непонятно из-за чего. Ты уверен, что киллер, убирающий людей в обеих группировках, один и тот же человек?

— Не совсем. Батона положили грамотно, а он не подпустил бы к себе близко ни одного человека, тем более со спины. На Большого, как считают его ребята, покушался какой-то неудачник, так и не убивший ни Гогу, ни одного из его людей. Это меня и тревожит.

— То есть?

— Я разговаривал с Мефистофелем, спецом из команды Большого. Он говорит странные вещи. Для неудачника, пули слишком кучно легли, а ведь киллер стрелял с мотоцикла по движущейся мишени. Причем в него палили ребята Большого и ни разу не попали. Для простого бойца слишком сложно. И, если мне будет позволено сравнение, слишком театрально.

— Просто призрак оперы какой-то, — поморщился Тимофей и налил себе еще пива. — Хочешь пивасика?

— Спасибо, я на работе не пью. Здесь, на мой взгляд, работал профи. Мефистофель тоже так считает. И Батон кого-то подпустил к себе вплотную.

— Знакомого?

— Возможно. Либо кого-то, кто чисто физически не казался Батону опасным, например, женщину с детской коляской. Лоханулся, такое бывает. И еще кое-что, касаемо нашего киллера… Помните, мы пару раз делали заказы на наших городских ковбоев? По Интернету отправляли письмо с заказом, адрес и подробные инструкции. А сейчас наш киллер молчит. Не он ли бегает по городу и мочит людей Бека и Большого?

— Мало ли… — протянул Захаров. — Грохнули его, может быть.

— Может быть. Что касается этого Всеволода, то, режьте меня, убивайте, но не нравится мне он. Я проверил. По милицейским ориентировкам он не проходит, значит не в розыске. По фото менты его не опознали. Человек без фамилии, занимается, по словам Кати, разработкой веб-сайтов. Я послал людей во все компьютерные салоны, но результатов пока нет. Такие люди часто работают на дому, гонорар получают через банк, ищи ветра в поле. Он может работать и не на наши фирмы. Компания Петренко у нас в городе отсутствует. Так что в этом отношении я вряд ли ошибся.

— Так может быть он и правда случайный человек. Катя говорит, что голосовала на дороге пару часов, мимо пять или шесть машин проехало. И потом, возвращаться в тот вечер она не собиралась, все спонтанно получилось. Если ей испортили машину, то как они могли предположить, где она встанет. Вы проверили, машина в порядке.

— Да. Недавних следов постороннего вмешательства не наблюдается. Механик сказал, отломился стерженек в зажигании, причем неровно, то включал, то выключал зажигание.

— Так что тебе еще надо?

— Я все понимаю, — мягко сказал Змей, — но не могу с собой ничего поделать. У этого парня волчий взгляд. Разработчик веб-сайтов не может смотреть, как убийца. Я сидел в комнате наблюдения, смотрел, как он разговаривает с Васьком. Зубоскалит, улыбается… а взгляд зверский, таким только сваи вбивать.

— Парень напуган, — пожал плечами Тимофей. — Если он достаточно осторожен, то понимает, что попал в неприятную историю. Ты отсматривал запись нападения на Катю?

— Да.