– Ты не пыжься, – посоветовал он и отпил коньяка. – Я этого не люблю.
Помолчали. Светильник под потолком разливал по комнате неживой белесый свет.
– Захаров тебе не верил, – внезапно произнес Молотов.
И снова метнул на Корнеева испытующий взгляд, как в тот раз, когда спрашивал, приходилось ли прежде людей убивать.
– Не то обидно, что он мне не верил. А то, что и умер, не веря! – Корнеев прибавил печали в голосе. – А ведь мы друзьями были.
– Сейчас дружба недорого стоит.
Молотов долил спиртного в стаканы.
– Ты никому не говорил о случившемся?
– О чем? – уточнил Корнеев.
– О смерти Захарова и Тихомирова.
– Нет. Жена Захарова… – Корнеев запнулся. – Бывшая жена Захарова, – поправился после секундной заминки, – она живет сейчас у нас.
У Молотова брови поползли вверх. Корнеев сделал вид, что этого не заметил. Продолжал как ни в чем не бывало:
– Что-то неладно у них было в семье в последнее время, как мне кажется. Тамара переселилась к нам. Я вчера пришел домой и чувствую – не могу сказать ей правду. И в конце концов солгал.
– Неужели ничего не сказал?
– Почему же? Сказал, что Пашу отправили с каким-то заданием, в Москве его нет.
– Поверила?
– Думаю, да.
– Конспиратор, – хмыкнул Молотов.
Но по нему было видно – одобряет. Он и не стал этого скрывать.
– Хорошо, что так ей объяснил. Никому не говори про то дело. И сам забудь.