– Неприятная? – подсказал Корнышев.
– Да.
– Напрасно вы на своего молодого человека обижаетесь, – сказал беспечно Корнышев. – Вы ведь его девушку даже не видели. Ее, может быть, и в природе не существует.
Катя полыхнула в ответ взглядом. Корнышев демонстративно этого взгляда не заметил.
– Ваш папа мог придумать, – продолжал он с прежней беспечностью в голосе. – Про то, что у вас есть соперница. Он ревновал вас, может быть, по-отцовски, а?
Он умышленно ее терзал, потому что другой возможности что-нибудь дополнительное из нее вытянуть о таинственной девушке по имени Женя можно было долго дожидаться.
– Давайте не будем об этом говорить, – взмолилась Катя.
– Ее не было, этой Жени, – с настойчивостью инквизитора продолжал гнуть свое Корнышев.
– Была! – сказала Катя в отчаянии.
– А доказательства? – шутливо парировал Корнышев.
Она бы его отбрила давным-давно, потому что он делал ей больно и оттого ей было неуютно рядом с ним в эту минуту, но она не смела ни сердиться, ни дерзить, поскольку он был для нее больше чем просто спутник.
– Она есть, эта Женя, – сказала Катя, страдая. – Вы просто не знаете всего. У нас из-за нее фактически семья распалась.
– Из-за Жени? – приподнял бровь Корнышев.
– Да. Дело в том, что мой папа и она… В общем, там такая некрасивая история…
– Ваш папа хотел уйти из семьи? – догадался Корнышев.
– Да.
Генерал Калюжный был в кабинете один. Сидел за столом и рассматривал какую-то книжицу, и, когда Горецкий вошел, Калюжный эту книжицу отложил в сторону, поднял на Горецкого глаза и сказал голосом доброго дядьки-опекуна:
– С приездом!
– Спасибо, – сказал Горецкий.
Он даже не сразу сообразил, что не доложил о своем прибытии по всей форме – так его сбил с толку отеческий тон Калюжного.