– Я этого не говорила! – изумилась Алла Михайловна.
– А как же тогда вас понимать? – спросил Корнышев. – Вы сказали, что не верите в случайность гибели своего мужа, потому что вам известно – за ним следили.
– Я ведь не знаю, с какой целью за ним следили. Может быть, его негласно охраняли. Потому что знали, что его могут убить.
– Кто может убить?
– Этого я не знаю.
– Итак, вы попросили своего знакомого о такой услуге, – сказал Корнышев. – Он все зафиксировал на фотопленку… Видео он не делал?
– Нет. Я сказала ему, что фотографий будет достаточно.
– Он представил вам фотографии. Но ваш муж на Кипр уже не вернулся.
– Да.
– Но ваш друг не мог не навести справки об этой женщине, – подсказал Корнышев.
– Он ничего мне о ней не сказал, – покачала головой Ведьмакина. – Когда он мне позвонил из Москвы…
– Кто позвонил? Ваш друг? Или муж?
– Друг. Он позвонил мне и сказал, что есть какая-то женщина. Я ему сразу ответила, что ничего о ней знать не хочу.
– Почему?
– А зачем? – вопросом на вопрос ответила Ведьмакина.
«Наверное, она в тот раз не захотела лишней боли. У нее обнаружилась молодая и более удачливая соперница, и не все ли равно, как ее зовут, на какой улице она живет и сколько ей в точности лет, если и без того все ясно».
Корнышев просмотрел фотографии одну за другой, всматриваясь в лицо спутницы Александра Никифоровича Ведьмакина.
Все снимки делались с относительно большого расстояния, и невозможно было рассмотреть лицо женщины во всех подробностях, но что-то знакомое померещилось Корнышеву, словно он мог эту женщину видеть где-то раньше. Может, она и не любовница Ведьмакина? Может, она коллега и Ведьмакина, и самого Корнышева? Алла Михайловна позвонила в Москву, в гостиницу «Пекин», а ей ответил женский голос. Допустим, что вот эта самая женщина и ответила. И что это доказывает? Ничего!
– Простите меня, Алла Михайловна, но ваш друг привел какие-нибудь веские доказательства измены вашего мужа? Было что-то такое, что могло однозначно указывать на близкий характер их отношений?
– Мне кажется, что тут никаких сомнений быть не может! – поджала губы Ведьмакина.