– Ага.
– Давно?
– Ага.
– «Ага» – это сколько дней?
– После выходных приехали.
– Точнее!
– Щас! – испугался дядя Коля и глазами завращал, изображая мыслительный процесс. – В понедельник! Или вторник! Ночью! Перед вторником! Не этой, в смысле, ночью, а в прошлую! Под самое утро приехали!
В ночь с понедельника на вторник на складе фирмы «Вектор Плюс» убивали охранников.
Все совпадало.
Хамза примчался в Подьячево так быстро, будто не по забитому машинами вечернему Дмитровскому шоссе он ехал, а прилетел на вертолете. Он спешил, чтобы прикрыть Китайгородцева, который применил оружие не в ходе выполнения своих обязанностей телохранителя, – это было чревато последствиями не только для самого Китайгородцева, но и для всего охранного агентства.
– Они в тебя стреляли? – спросил Хамза.
Китайгородцев продемонстрировал пробитую полу своего пиджака.
– Очень хорошо! – мрачно оценил Хамза. – Значит, когда будешь бумажки для ментов писать, напишешь, что они в тебя стреляли первыми. Из свидетелей у тебя кто?
– Тесадзе, хозяин дома, – сказал Китайгородцев. – Но из него свидетель замечательный: что скажем, то он подтвердит. Он в шоке до сих пор и ничего не помнит.
И снова Хамза оценил:
– Это хорошо.
Прошелся по дому, стараясь не наступать на попадающийся под ноги мусор.
– Значит, грузинчик этот все-таки, – качал он головой. – И Шаров с ним в доле. Как думаешь, на чем сошлись? Обоим денег захотелось?
– У них интересы различные на самом деле, – ответил Китайгородцев. – Шаров за деньгами охотится, он хочет Проскурова немножко потрясти. А для Резо Тесадзе Проскуров – личный враг. И деньги, как кажется, тут даже ни при чем. Он хочет уничтожить Проскурова. Физически. А поскольку и у Тесадзе, и у Шарова есть интерес к проскуровской семье – они на этом и сошлись, наверное. Объединили усилия.
– Чем Проскуров грузину насолил?