– Работает в Государственном комитете чего-то там, – неопределенно ответила Анна.
– Я не понял.
– Ну это фактически министерство. Помнишь, раньше были Министерство по рыболовству, Министерство угольной промышленности и много-много других. Потом многие из них как бы в ранге понизили. Было министерство, а стал госкомитет. Но суть та же самая – управлять отраслью.
– И этот Дзюба работает в госкомитете?
– Да.
– Только ты не помнишь, в каком именно?
– Да.
– Кем он там? Какой-нибудь начальник департамента?
– Ну ты что, Жень? – с упреком сказала мне Анна, явно удивляясь моей неосведомленности. – Он там председателем. Если по-старому, то это министр.
Теперь она поняла, что означает бутылка «Шато Латур» на нашем столе. Я возвращал ей должок. Когда-то она меня угостила, теперь я ее угощал. Своеобразное «прости-прощай». Так расстаются благовоспитанные люди.
Анна уже пришла в себя, но все еще выглядела бледной. Наверное, она сама чувствовала, что смотрится не очень.
– Извини, я оставлю тебя ненадолго, – сказала она виноватым голосом.
– Только не исчезай, – попросил я.
– Не исчезну…
Она нашла в себе силы слабо улыбнуться. Ушла в туалетную комнату, отсутствовала минут пять, а когда вернулась, я не обнаружил никаких положительных изменений в ее облике. Та же бледность и тот же тревожный блеск в глазах.
– Хочешь, я отвезу тебя домой? – предложил я.
– Я приехала на машине.
– Не надо тебе сейчас садиться за руль.
Я вывел ее из ресторана. Мишель Ветров, прощаясь с нами, склонился в почтительном полупоклоне.
– До встречи! – сказал я ему.