– А водила тот к нам пришел по ее рекомендации. Не то что он там какой-то родственник, но что-то близкое. Она за своего человека словечко замолвила. И Звонарев ее уволил тоже.
– Самодурство какое-то, – оценил Маркелов.
– Он просто крутой был мужик. Боялись его все, это да. Зато и порядок был. А то, что строгости… Работа – на то она и работа. Вот в семье у него…
– А что в семье? – приподнял бровь Маркелов.
– Я говорю, если он на работе был так суров, то и в семье, наверное, все по струнке у него ходили. Про жену его рассказывали – вроде она с собой покончила, и вроде из-за него.
– Откуда сведения?
– Ну, говорили так, – пожал плечами Червяков.
Маркелов знал гораздо больше. После смерти Звонарева многих успели опросить, и про то самоубийство Маркелов знал.
– Она была больна, – сказал он. – Неизлечимо. Она не захотела бороться, потому что знала, что это бесполезно. И чтобы не мучиться и не мучить других – ушла.
– Ну надо же, – пробормотал Червяков и в задумчивости потер лоб. – И все равно, даже если это только слух – про самоубийство из-за строгостей Звонарева, – это многое про него объясняет. Уж если такой слух пошел…
Трудно было не согласиться.
– Значит, Звонарев был строг, – вернулся к интересующей его теме Маркелов. – И все держал в своих руках…
– Да.
– Бизнес, все эти перевозки, денежные потоки – все он контролировал…
– Да. Он был хозяином всему.
Червяков медленно, но уверенно забирался в ловушку, подготовленную для него Маркеловым. Маркелову предстояло обсудить важную, но крайне скользкую тему – о черном нале, о неучтенных деньгах, которые Звонарев использовал, по имеющейся информации, очень активно. Червяков мог бы замкнуться, едва коснись они в разговоре этой темы, потому что он был у Звонарева коммерческим директором, и, если тема черного нала всплывет в их беседе, Червяков тотчас же потеряет память. Ну не знает он ничего и не слышал никогда ни о каком черном нале. Поэтому разговор нужно было построить так, будто к самому Червякову никаких претензий нет и быть не может, он не был причастен, а всем заправлял Звонарев, мужик хозяйственный, крутой и предпочитающий все делать сам. Вот если черный нал – это все Звонарева дела, тут Червяков может что-нибудь рассказать, ведь это не он, а его покойный шеф, с покойника пусть и спрашивают, а Червяков вроде как ни при чем. Неспроста Маркелов начал разговор со звонаревских строгостей да самодурства. Он таким образом Червякова подготавливал к дальнейшей их беседе.
– К неучтенной наличке он вас, наверное, и близко не подпускал?
– Конечно.
Вот так захлопнулась ловушка. Червяков согласился перевести стрелки на покойника, не заметив даже, что только что он признался в собственной осведомленности о черном нале. Он знал о неучтенной наличке, и с ним можно было говорить на эту тему.
– Обычное дело, – понимающе кивнул Маркелов. – Такие люди все всегда делают сами.
ebooksa