Турецкий транзит

Сергей пытался высвободиться, но не смог.

– Отпусти! – потребовал он.

Не подчинилась.

– Я сдам тебя в полицию! – пригрозил Сергей.

– Пускай! – рыдала она. – Вези в полицию! Все, что угодно! Я не знаю, что мне делать!

У нее начиналась истерика.

– Я смогу тебе помочь, – вдруг сказал Сергей. – Но тебе придется эту помощь отработать.

Она закивала в ответ с такой готовностью, что было видно – согласна на все.

– Я скажу тебе, что надо сделать, ты это выполнишь беспрекословно. Малейшее неповиновение – и мы расстанемся. И тогда уже твои слезы не помогут.

– Да! Я сделаю все, что ты захочешь! – клялась она.

Тогда он распахнул перед нею дверцу такси. Ей сейчас казалось, что это ворота в рай открылись.

* * *

Сергей привез ее в район, в сравнении с которым те кварталы, которые она видела в азиатской части Стамбула, могли показаться вершиной урбанизации, символом достойной жизни и примером для архитекторов всех стран.

Цвет обшарпанных домов можно было определить лишь по клочьям сохранившейся местами краски. Дома в два-три-четыре этажа нависали над узкой улицей своими эркерами, и было понятно, что эти крытые балкончики – дань здешней бедности, потому что не было другой возможности увеличить площадь убогого жилища. Здесь не было вывесок, не было рекламы, а если попадался прижавшийся к стене дома автомобиль, так это была проржавевшая насквозь рухлядь, оставленная тут навечно, потому что не бывает запчастей к таким питекантропам, да и самих заводов, где много десятилетий назад собирали эти автомобили, уже нет, наверное.

Сергей вышел из машины и скрылся за покосившейся дверью, которой было лет сто, не меньше. Отсутствовал он недолго, вернулся с молодым худым турком того пограничного возраста, когда не знаешь, как о нем сказать: он мальчик или юноша.

– Это мой друг, – сказал Сергей. – Его зовут Ханан. Поживешь у него, я ему сказал, что так надо.

– Я не хочу! – испугалась она. – Я хочу быть с тобой!

Но он так на нее глянул, что она тут же осеклась, вспомнив о его угрозе бросить ее на произвол судьбы в случае малейшего неповиновения.

– Я приеду вечером, – сказал Сергей. – Тогда поговорим.

Она с готовностью кивнула, боясь его хоть чем-то рассердить. Вышла из машины. Ханан махнул ей, приглашая следовать за собой. Вошли в дом. Было слышно, как снаружи отъехало такси.

Наверх вела деревянная неосвещенная лестница. Поднялись на второй этаж. Ханан толкнул дверь. Убогое жилище. Выцветшие, истертые коврики на полу, лампочка без абажура светит тускло, пахнет жильем, но запахи все незнакомые. Появилась толстая пожилая турчанка, которая в первое мгновение показалась гостье недружелюбной, но, когда заговорила по-турецки, было в ее голосе что-то такое материнское, что невозможно было ошибиться – здесь не обидят. Турчанка провела гостью в одну из комнат. Старомодная железная кровать под опрятным, но очень старым покрывалом. Рассохшийся от времени комод. Крохотное оконце, по которому хлестали дождевые струи.