– Виноват! – сказал я покаянно, выходя из машины. – Скорость у меня была сто двадцать, и вон там, перед перекрестом, я пересек сплошную…
Обычно это срабатывает. Меня штрафуют и отпускают. Ну какие могут быть вопросы к человеку, который ничего не оспаривает, а честно признает свою вину? Бывает, что я и вовсе без штрафа уезжаю. Но сегодня этот номер не пройдет, я это понял сразу.
– Все шутки шутите? – еще больше помрачнел старлей. – Документики ваши, пожалуйста!
Я с инспекторами подобного рода сталкивался. Для них в работе с проштрафившимся водителем важен сам процесс. А уж если этот водитель личность известная, так это и вовсе праздник души. Потому что известный – это ты там, в телевизоре. А тут, на дороге, хозяин я, и я, инспектор Пупкин, докажу тебе это в два счета.
– Шутки в телевизоре будете шутить, – не стал разочаровывать меня мой Пупкин. – А тут я сам могу так пошутить, что никому смешно не будет.
Он строго посмотрел на меня, пытаясь определить, оценил ли я шутку. Наверное, выражение моего лица совсем его не вдохновило.
– Откройте багажник!
Я понял, что дрессировать он меня будет по полной программе.
– Товарищ старший лейтенант! – взмолился я. – Женщина в опасности! Там вопрос жизни и смерти! Ее могут просто-напросто убить!
– Откройте багажник! – повторил инспектор, заметно озлобляясь.
Я подчинился, потому что понял – пока он не проведет образцово-показательный шмон, от меня не отцепится.
После багажника инспектора заинтересовал еще и перчаточный ящик в салоне машины, потом он заставил меня там же, в салоне, поднять все коврики, потом вдруг озаботился, не на угнанной ли машине я передвигаюсь по московским дорогам, и потребовал открыть капот, где долго сличал номер двигателя. Со своим напарником, молоденьким сержантом, старлей совсем не общался. Мне показалось даже, что старлей преподает подчиненному наглядный урок общения с телезвездами. Я обрадовался, что оказался за рулем совершенно трезвым, а иначе меня тут раскрутили бы по полной программе – с изъятием водительского удостоверения и водворением моего авто на штрафную площадку.
А время убегало. Я бы и не дергался, если бы не думал о Марии. Было такое чувство, что с нею уже происходит что-то страшное – в это самое время, когда я брожу как неприкаянный вокруг своего автомобиля.
– Товарищ старший лейтенант! – сказал я. – Оштрафуйте меня! Права отберите! Что угодно сделайте, но только отпустите!
– Вы что же – с народом общаться брезгуете? – осведомился инспектор.
И тогда я про него понял все окончательно. Он будет изгаляться здесь надо мной еще очень долго, потом все-таки оштрафует, но штраф на месте не возьмет, а отправит меня в ближайшую сберкассу, и все это только ради того, чтобы вечером за ужином, хлопнув полстакана водки, как бы невзначай сказать своей жене:
– Чуть не забыл! Я сегодня Колодина остановил. Ну того, из телевизора. Знаешь? Прет, паразит, через сплошную на скорости сто двадцать, и море ему по колено. Ну я ему это «по колено» и показал. Он сначала борзой, конечно, из машины вышел, но я его быстро поставил на место. Ходил за мной, скулил. Штрафанул я его для первого раза.
– Колодина? – округлит глаза старлеева жена.
– А что? – пожмет он плечами с деланым равнодушием. – И не таких обламывали!
– Ох! – восхитится жена и прижмется к нему крепко-крепко. – Какой ты у меня!