Человек с двойным дном

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да, Олег Дмитриевич!

– Это к Костомарову. Он решит, – беззаботно отмахнулся Левочкин.

Не царское, мол, дело. Не тереби по пустякам.

– Я обращался к Костомарову, – заторопился Нырков, понимая, что другого шанса у него уже не будет. – Выгнал!

– Как – выгнал? – неприятно удивился Левочкин.

А тут и сам Пал Палыч объявился. Выбрался из «Брабуса» и направился к шефу. Лицом он был темнее тучи.

– Что он такое говорит? – спросил у Костомарова Левочкин. – Ты его прогнал?

– Я сейчас все объясню, Олег Дмитриевич, – пообещал тот.

Он стал что-то рассказывать вполголоса Левочкину. Левочкин слушал, глядя в пространство перед собой скучающе-рассеянно, но по мере того, как Пал Палыч говорил, скука во взгляде Левочкина постепенно испарялась, сам взгляд становился все осмысленнее, и вот он сфокусировался на Корнышеве. Только теперь Левочкин обнаружил его присутствие. Он смотрел на Корнышева с нескрываемым интересом.

– Это и есть твой друг? – громко спросил олигарх.

– Ну, в общем, да, – на всякий случай не стал перечить Нырков.

– Так ты не за себя, а за него хлопочешь?

– Так точно, Олег Дмитриевич!

– Вот! Не скурвились люди! Друг другу помогают! – обнаружил Левочкин.

Похоже, акции Ныркова в его глазах стремительно росли. Всполошившийся Костомаров, пряча глаза, торопливо увещевал шефа:

– Там ФСБ замешана, Олег Дмитриевич. Он в розыске. Хлопот потом не оберешься.

– Плевать я хотел на ФСБ, – буднично сообщил Левочкин.

– И еще эта история с пропавшими миллиардами. Там, возможно, государственные интересы затронуты, а это уже не шутки…

Последние слова, про «шутки», Костомаров произнес упавшим голосом, потому что обнаружил, что бессилен что-либо изменить. Шеф его, казалось, не слышал.

– Все решим, – пообещал Левочкин Корнышеву. – Ты сам из ФСБ, как я понял? У кого служишь?