– Генерал Захаров Олег Николаевич.
– Кто такой? – через плечо спросил Левочкин у Костомарова.
– Я наведу справки, – пообещал Пал Палыч. – Сегодня же.
– Все выясним, – сказал Левочкин Корнышеву. – И тогда решим, как тебе помочь.
Он был деловой человек, и любую проблему раскладывал на составляющие. После чего оставалось все звенья проблемы поочередно перебрать – одно за другим. У таких людей всегда все получается.
– Займись этим прямо сейчас, – обратился Левочкин к Костомарову.
– А как же…
– Обойдусь сегодня без тебя.
Костомаров потух. Его демонстративно выпроваживали. Чтобы не раздражал своим нытьем. Даже Нырков с Корнышевым это поняли.
– Давайте-ка в машину! – вдруг осенило Левушкина. – Расскажешь хоть, как жизнь твоя проходит!
Это он уже к Ныркову обращался. И демонстративно игнорировал Пал Палыча. Показывал, кто тут хозяин. Нырков замешкался, не веря своему счастью, но Левочкин легонько подтолкнул его к «Майбаху». Нырков забрался в салон, Левочкин тоже сел в машину, и тогда Корнышев, не раздумывая, потянул ручку двери и нырнул в роскошное нутро автомобиля. Место ему досталось рядом с водителем.
В салоне, на заднем сиденье, обнаружилась еще одна пассажирка – эффектная девушка в столь же легкомысленном одеянии, как и Левочкин.
– Поехали, мужики! – провозгласил Левочкин. – Покуролесим!
И только теперь, находясь в относительной близости от своего благодетеля, Корнышев обнаружил, что тот сильно нетрезв. Бурная ночь была у человека, похоже. Вот почему в какие-то моменты его поведение казалось Корнышеву странным.
«Майбах» шел под прикрытием двух «Брабусов»: один внедорожник впереди, второй позади. Едва выбрались из «каньона» на Рублевку, головной «Брабус» полыхнул мигалками, закрякал спецсигналами, и их колонна пошла вперед, стремительно набирая скорость. Милиционеры на пикетах тренированно отдавали честь, провожая вельможную кавалькаду преданными взглядами. Корнышев был готов поверить в то, что ничего плохого с ним уже случиться не может.
– Спасибо, Олег Дмитриевич! – благодарил Нырков. – За то, что не забыли!
– Я своих людей не забываю. Особенно таких проверенных бойцов. Ты как живешь? Ты где? В ФСБ?
– До вчерашнего дня, Олег Дмитриевич. А теперь я – вольная птица.
– Может, вернешься ко мне? Возьму в охрану.
– Мне нельзя в России, – признался Нырков.