Не хватало пожарных гидрантов. Негде было взять требуемое огромное количество воды. Вызвали на помощь пожарный вертолет. Кто-то догадался брать воду из огромной чаши фонтана. К ней протянули пожарные рукава. Один из пожарных полез в воду; буквально захлебываясь в льющихся на него сверху струях, он тянул за собой рукав, рассчитывая приладить его понадежнее. В одном месте из воды что-то торчало. Пожарный принял это «что-то» за обрезок трубы. Непроизвольно ухватил рукой, и вдруг «обрезок» в его ладони с хрустом лопнул. Это был толстенный стебель какого-то растения, полый внутри. И тотчас из воды прямо перед оторопевшим пожарным вынырнул Корнышев. Он был готов к бою, готов был защищаться. Но в сумраке смог рассмотреть облачение стоящего перед ним человека, понял, что никакой это не враг, и выдохнул:
– Не выдай, брат! Я тут в заложниках! Сбежал!
– Что там? – крикнул пожарному кто-то из его товарищей, пытаясь превозмочь неутихающий шум воды.
Сумрачно здесь было, фонари отнесены слишком далеко, да и за струями воды не распознать, что происходит.
– Нормально все! – отозвался пожарный из фонтана. – Качай воду! Работаем!
Приставить к каждому пожарному персонального опекуна было нереально, но многоопытный Костомаров организовал эффективное наблюдение. Всю территорию, где работали пожарные, разбили на условные квадраты. За каждый участок персонально отвечал кто-либо из подчиненных Костомарова. В их поле зрения были и пожарные, и их техника.
Результатов это не дало. Корнышев как в воду канул. У Костомарова еще оставалась последняя надежда: беглец объявится, когда вся техника потянется на выезд. Для Корнышева это единственный шанс. Последний шанс. Момент истины. Тот миг, когда он еще может вырваться.
Костомаров угадывал в Корнышеве серьезного врага. Он ставил его на одну доску с собой. Позволял ему быть не глупее себя. И поэтому он допускал, что этот чертов Корнышев думает так же, как сам Пал Палыч.
Он будет уходить с пожарными. А иначе какой же смысл в самом пожаре? Костомаров не сомневался в том, что это бедствие подстроено Корнышевым. И ему, Корнышеву, надо этот путь отрезать.
Когда с пожаром справились – а случилось это уже ближе к утру, – Костомаров стянул к пожарным машинам своих людей, всех, кто был свободен. Пожарные сворачивали шланги и грузились в свои машины под присмотром костомаровских абреков. Хотя уследить за всем было невозможно, Пал Палыч отдавал себе в этом отчет. Огонь пожарища погасили, и фонари, пострадавшие в огне, здесь не светились, поэтому предрассветную темноту разбавляли только ручные фонари и фары автомобилей. К тому же пожарные – уставшие, наработавшиеся, прокопченные – крайне нервно реагировали на опеку. Когда один из костомаровских подчиненных, изображая служебное рвение, направил луч фонаря в черное от копоти лицо пожарного, тот, не долго думая, взмахнул в воздухе топориком, и костомаровский сорвиголова, обронив фонарь и схватившись за покалеченную руку, завертелся волчком. Товарищи бросились к нему на помощь, спеша наказать обидчика. Но пожарные сомкнули свои ряды, взяли в руки, кому что попалось, и смотрелось это воинство в шлемах и робах настолько грозно, что Костомаров, оказавшийся свидетелем этой сцены, поспешил осадить своих окриком:
– Отставить!
Пожарные машины одна за другой потянулись к воротам. Но ни одну из них не выпускали с территории поместья без особого распоряжения Костомарова. Вскоре перед воротами выстроилась внушительная колонна. Пожарное начальство бушевало. Чернявый усач в пожарной робе, которому здесь все подчинялись беспрекословно, орал на автоматчика, охранявшего ворота. Тот хмурился и неопределенно пожимал плечами. Ему команды не было.
Пришел Костомаров.
– Ты что вытворяешь?! – закричал на него усатый. – Препятствуешь выдвижению пожарных расчетов к месту дислокации?! Самоуправство?! По статье пойдешь!
Костомаров пропустил эти угрозы мимо ушей. Он был сейчас собран и насторожен, как охотник. Он чуял близкую добычу. И ему нельзя было отвлекаться на пустяки.
– Мне надо осмотреть машины, – сказал он тихо, но так значительно, что можно было догадаться о том, что от своего плана он не отступит.
– Ты одурел?! – опешил пожарный начальник.
– Ни одна машина не покинет территорию без досмотра! – твердо сказал Пал Палыч.
– Только через мой труп!
– Нет, трупов нам не надо, – покачал головой Костомаров. – Но подчиниться придется.