Санитар

Никаких эмоций. Может, рисуется?

– Нет, спасибо, – отказался Михаил и рукой махнул нелепо как-то, словно муху отгонял, а в глазах при этом двоилось.

– Хороший кефир у вас, – все так же буднично сказал Костик. – У нас не такой.

– Неужто в Москве хуже?

Костик на этот вопрос голову повернул и на собеседника посмотрел долгим, задумчивым взглядом.

– У вас лучше, – сказал после паузы.

Михаил понял вдруг, что эта пауза означала – Костик вовсе и не из Москвы мог быть. Хотелось спросить, где тот живет, но что-то удерживало. Костик тем временем кефир допил, а батона кусок еще оставался, и он этот кусок рассматривал с сожалением – жалко было оставлять. Вздохнул, в сторону отложил.

– Восемь уже, – напомнил Михаил.

– Без трех, – поправил его Костик, даже не взглянув перед тем на часы, и это удивительно было, но опять ни о чем спросить Михаил не решился.

Костик из-за стола поднялся и потянулся с удовольствием.

– Папа нам для твоего номера машину другую выделил, – похвастался Михаил.

Костик ничего не ответил, словно не слышал, отвернулся к дивану, на котором стояла раскрытая сумка, и над сумкой той склонился, а через мгновение обернулся, и в его руках Михаил увидел автомат. Коротенький, весь угловатый какой-то, на брусок похожий. Даже два бруска – Костик их соединил одним движением, и получился автомат с рукояткой. Костик все делал размеренно и совсем не страшно, но все равно у Михаила в горле пересохло. Он и в лице, наверное, сейчас переменился, да только Костик на него не смотрел вовсе, своими мыслями занят был. Подумал, достал из сумки легкую куртку, надел.

– Едем? – предложил.

Михаил первым вышел из дома, сел в машину и в руль вцепился с ожесточенным выражением лица. Он нервничал неимоверно и не очень хорошо себя контролировал сейчас. Костик шумно сел на заднее сиденье, Михаил обернулся и увидел автомат, тот из-под куртки выглядывал. Костик его взгляд перехватил, куртку запахнул и засмеялся:

– Эй, ямщик, гони-ка к "Яру"!

Фраза какая-то известная, но Михаил никак не мог вспомнить, откуда она, мучительно не мог вспомнить, и так от собственного бессилия страдал, что лоб нахмурил до глубоких морщин. Включил первую передачу, сцепление бросил излишне резко, машина задергалась, трогаясь с места.

– Э-э, браток! – сказал с заднего сиденья Костик. – Плохо спал, да?

Он Мишино отражение в зеркале заднего вида рассматривал, но Михаил с ним взглядом встретиться почему-то боялся и таращился старательно на дорогу, будто дело не утром происходило, а вовсе даже наоборот, ночью глубокой, когда не видно ни зги.

– Ты спокойно поезжай!

Миша зубы сцепил.