— Я не могу сразу ответить. Но десять килограммов — это очень много. Наша взрывчатка обладает колоссальной мощностью. Десятью килограммами этого вещества можно взорвать половину Севастопольского порта.
Тарас оскалился еще шире:
— Ха! Откуда ты знаешь, может быть, я это и собираюсь сделать? Послать москалям привет от младших братьев по разуму… Слушай, а почему ты мне так просто об этом рассказываешь? Ведь эта информация, поди, секретная?
Исмаил пожал плечами:
— Я так понимаю, что вы настроены решительно и без взрывчатки не уйдете?
— Правильно понял. Молодец, мешок сухарей тебе от Ленина! — Тарас громко расхохотался. — А куда это ты собрался?
Исмаил уже повернулся, чтобы уйти. Но тут обернулся и пояснил:
— Я иду, чтобы принести вам десять килограммов взрывчатки, куда же еще? А десяти килограммов вам точно хватит?
Он подошел к двери, которая сама открылась при его приближении, и вышел. Тарас и его люди остались в одиночестве. Ждать им пришлось недолго. Не успела закрыться за Исмаилом дверь, как с верхнего яруса зала вспыхнули яркие прожектора. Ослепляющий свет ударил в глаза Тараса и его бойцов, залил все помещение.
И тут загрохотали выстрелы. Амбразуры для стрельбы оказались скрыты за рельефом украшений. Укрывшиеся за амбразурами стрелки расстреливали братков, как мишени в тире. Спустя пару секунд все было кончено. Пол зала устилали трупы.
Впрочем, Тарас был еще жив. Он с трудом ворочался, распластавшись на полу. Один глаз у него был выбит, лицо залито кровью.
Распахнулась дверь, и в зал вошел Исмаил. За ним показались Санчес и Далида. Они принялись проверять, не остался ли кто в живых. Исмаил приблизился к Тарасу, наклонился и спросил:
— Где найти твоего профессора?
— Да пошел ты!.. — едва слышно прохрипел умирающий.
По сигналу Исмаила Санчес вытащил пистолет и выстрелил Тарасу в ногу. Тот взвыл. Исмаил повторил вопрос. Не дожидаясь ответа, Санчес выстрелил бандиту в другую ногу. И тут же прицелился в пах.
— Стой! Подожди! — закричал Тарас.
Крик получился слабый, но Исмаил его услышал. Тарас с трудом произнес несколько слов. Исмаил выслушал, потом спросил:
— Не наврал?
И сам же себе ответил:
— Вряд ли…