В прицеле – Олимпиада

Валерик только растерянно улыбался в ответ:

— Я сбежал.

И торопливо принялся рассказывать, как ему удалось совершить побег. Их, его, Михаила и Олимпиаду, заковали в наручники и провели на роскошную моторную яхту террористов. Бандиты непрерывно держали их под дулами автоматов. Но когда яхта отошла от берега на приличное расстояние, внимание охраны ослабло. И он решился. То, что он много занимался нырянием без акваланга, ему сейчас очень помогло. Он оттолкнул ближайшего охранника, прямо в наручниках прыгнул в воду и, уходя от града пуль, нырнул в глубину.

— Так вот в кого они стреляли, — догадался Малыш.

Валерик тем временем поведал Поручику про Олимпиаду и ее часы, найденные старшим лейтенантом у убитого в лодке на Тузле.

— Она мне все рассказала, — сообщил он. — Один террорист, Равилем его зовут, все кругами ходил, вынюхивал. Про того убитого расспрашивал и про тебя. Гордеев раскололся, что ты первым его тело нашел. Я боюсь, что Олимпиада и Мишке про часы расскажет. Не нравится мне его поведение. По-моему, он сломался. Заложить может.

Уже второй человек предупреждал Поручика о ненадежности Гордеева.

Голицын освободил Валерика от наручников и велел ему сесть в тени разрушенной башни и никуда не уходить. Сам же вместе с Малышом бегом отправился на помощь своим.

Но помощь не потребовалась. Кэп, Боцман, Док и Марконя уже шли навстречу. Хвала богам, все живы.

— Вы как, командир? Никого не зацепило?

Татаринов пренебрежительно улыбнулся:

— Обижаешь, Денис Васильич. С таким противником воевать — все равно что у детей шоколадки отбирать. Противно, но нетрудно.

— Неужели всех перемочили?

— Где там, — закряхтел Боцман. — Они, как тараканы, по щелям расползлись. Заперлись на нижнем этаже, стреляют, поганцы. А если в глаз попадут? Их оттуда и бомбами не выбьешь. Собираются драться до последнего человека.

— Где ты там человека увидел? — сплюнул Кэп. — Нелюдь одна.

Поручик задумался:

— Бомбами, говоришь? Или ракетами… А знаешь, это мысль.

Он отошел в сторону и достал мобильник. А через пять минут вернулся к товарищам.

— Ты чем занимался? — спросил Боцман.

— Сделал звонок другу. Он подгребет через пятнадцать минут.