Хургин уже почти обиделся, но вдруг поймал себя на мысли, что просто встать и уйти сейчас будет еще унизительнее.
– Вы напрасно отворачиваетесь от друга, – сказал он.
– Это вы – друг?
– Речь не обо мне. Я говорю об Олеге Козлове. Вы не хотите ему помочь.
– Зато вы, как я вижу, – упрямо рветесь его спасать, – произнес язвительно Богучаров.
Он был, оказывается, очень эмоциональным человеком.
– Ваш друг попал в очень неприятную историю. Его осудят и, наверное, расстреляют…
Богучаров быстро взглянул на гостя. Хургин выдержал паузу, давая возможность собеседнику прочувствовать услышанное, и только тогда закончил свою мысль:
– …если только ему не помогут.
Получилось очень эффектно, как в театре. Браво! Звучат аплодисменты. Утомленные спектаклем и собственным успехом артисты выходят из-за кулис, чтобы получить свою долю благодарности. Богучаров, единственный зритель этого спектакля, с трудом собирался с мыслями. Зрители любят, чтобы еще был эпилог. То место в пьесе, где все окончательно проясняется. Хургин решил не лишать Богучарова такого удовольствия.
– Козлов невиновен, – сказал он вкрадчивым голосом. – Просто странное и страшное стечение обстоятельств. Истина где-то рядом, я ее уже чувствую, еще немного – и удастся доказать, что Олег не преступник. Но вы должны помочь, Вячеслав.
Он уже согласен, это видно по глазам. Но ему, как деловому человеку, непременно нужно и рациональное объяснение.
– Я еще вам хочу одну вещь сказать, – произнес все так же доверительно Хургин. – Хуже вы Олегу не сделаете, ему и так настолько плохо, что дальше некуда. Поэтому вам опасаться нечего. А шанс помочь – вот он, вполне реальный.
– Хорошо, – ответил после томительной паузы Богучаров. – Давайте поговорим.
Он еще был очень осторожен в словах, но уже оттаял.
– Начнем все с того же вопроса о друзьях, – предложил Хургин. – Действительно все однокурсники у Козлова в друзьях ходили?
– Нет.
– Олег сам людей сторонился? Или окружающие его недолюбливали?
– И то, и это было.
– Объяснение можете найти?