– А что ты хотел раскопать?
– Интересно все-таки, чем там человек занимался.
– Так спроси.
– У кого?
– У него самого.
– Не расскажет! – засмеялся Григорьев. – Что-то там такое было, о чем он никак не хочет вспоминать.
Он вдруг обернулся к Инге и сказал, все еще смеясь:
– Вы пока побудьте одна, пожалуйста. А мы с Андреем Алексеевичем поговорим.
И опять Бородин лишь скользнул по Инге взглядом, будто ее не узнавал. И только когда она отошла в сторону, сказал негромко:
– Ты все-таки ее клеишь?
– Жалко девку, пропадает.
– Зато с тобой не пропадет, – язвительно усмехнулся Бородин.
– А что? – обиделся Григорьев. – Она же жизни не видит. Еще пяток годков пройдет, она постареет и никто на нее не взглянет даже. Так что пусть моментом пользуется.
– Благодетель! – саркастически резюмировал Бородин.
– А ты не язви! Я не виноват, что ты на нее не реагируешь.
И вдруг разговор сам собою сломался, возникла секундная пауза, и сразу, без перехода, Григорьев заговорил о главном, из-за чего и отправил Ингу прогуляться:
– Комплексы уже готовы, Андрей. Со дня на день их будут отправлять.
– Что от меня нужно?
– Действовать! Очень быстро! Желающих поучаствовать много, рыщут вокруг, аки волки голодные, клацают зубами…
– Не съедят? – озаботился Бородин.