«Красная Сибирь», подобно, «летучему голландцу», потерявшему управление, направилась собственным ходом в открытое море. Встать бы у рулевого колеса и дать полный вперед навстречу сторожевику, но мешали сомалийцы, стоявшие у входа. Один из них приподнял автомат и сделал одиночный выстрел: пуля, отрикошетив от сваленного у входа металла, застряла в толстой обшивке.
Повернувшись спиной к струям воды, пираты продолжали поливать канаты бензином. Вылили одну канистру, за ней другую. В воздухе едко разило ядовитыми парами. Господи, откуда они взяли столько бензина?! Казалось, что горючим пропиталось все румпельное помещение…
Подожженные канаты горели неохотно, пуская облака тяжелого дыма, но с каждой секундой набирая силу, туго скрученные жгуты превращались в расплавленную аморфную массу. Теперь от сомалийцев экипаж отделяло всего-то три ряда сложенных канатов. Их можно было растащить вручную.
– Готовься к рукопашной! – закричал капитан. – Просто так мы не дадимся.
Четверо сомалийцев ухватились за канат и довольно слаженно принялись рывками тянуть его на себя.
– Взялись! – скомандовал Мажуров и первым уцепился за канат.
Неожиданно за бортом что-то громко бабахнуло, заставив сомалийцев отпрянуть. Мускулистый пират что-то быстро заговорил. Растерянность на их лицах сменилась откровенным страхом; распинывая пустые канистры и отталкивая друг друга, они устремились по коридору в сторону лестницы. На металлических ступенях раздался торопливый топот, послышались отчаянные крики. Затем так же громко, заглушая вопли, бабахнуло еще раз, отозвавшись гулким эхом в румпельном отделении.
Неужели все ушли? Что бы это могло значить?
– Что там происходит?
– Выходим!
Все поднялись на палубу. На корабле было тихо. В нос сразу ударил едкий запах жженого пороха, а по палубе стелился тяжелый едкий дым, который заползал во все надстройки, забирался в трюм, а капитанская рубка выглядела белым островком в окружении смога. На расстоянии сотни метров от «Красной Сибири» полыхал патрульный катер, с каждой секундой превращаясь в груду раскаленного железа. С него в спущенные шлюпки высаживался экипаж. Трое уже высадились, оставался лишь четвертый, все еще не решавшийся спрыгнуть в раскачивающуюся на волнах шлюпку. Длинный, долговязый, он неловко топтался на месте, высоко поднимая ноги, словно его за пятки покусывал раскалившийся металл. Дым, распространяясь, подчас накрывал его с головой, а длинные языки едва не лизали его спину. Наконец, отважившись, он прыгнул в шлюпку, сильно ее качнув.
От обилия лодок рябило в глазах. Будто соревнуясь в скорости, они направлялись к рассыпавшимся на воде доу, потерявшим былую линейность. А на горизонте, разбивая поверхность воды в пену, удалялся второй патрульный катер.
– Сторожевик! – крикнул Невзоров, невольно обратив на себя внимание всех присутствующих.
Действительно, примерно в двух милях от «Красной Сибири» на крейсерской скорости двигался сторожевой корабль «Стремительный». Ахнули зенитные пушки, и рядом с удаляющимся катером взметнулся большой фонтан. Последний залп, скорее всего, в воспитательных целях: было бы желание, так непременно бы попали. Затем по воде россыпью ударили пули спаренного пулемета. И призывно, легко преодолевая морские мили, со сторожевика прозвучала сирена. Развернувшись, армада доу возвращалась к сомалийским берегам.
– Лихо! – проговорил Невзоров.
– А главное, вовремя, – охотно подхватил контр-адмирал Шестаков. – Опоздай они хотя бы на полтора часа, еще неизвестно, чем бы все это закончилось.
Глава 3
Пиратский город
На всем побережье Сомали не отыскать более пиратского города, чем Босасо. Состоящий из одних контрастов, где шикарные виллы тесно соседствуют с хижинами из картонных коробок, город выглядел идеальным местом для пиратской базы. Удачному пиратскому промыслу во многом способствовало само местоположение города: устье Красного моря, в точности на перекрестке путей из Африки к Аравийскому полуострову.
Ибрагим посмотрел в иллюминатор. Заходящее солнце окрасило в багрянец каменную мертвую пустыню, бесконечно длинные цепи гор и далекую полоску пляжа, окаймляющую голубизну океана. Здесь луч терялся, рассеиваясь в барашках волн.