– Часто у них измененное сознание, они даже толком не знают, чего хотят.
– В этом случае с ними должны заблаговременно проводить краткосрочные занятия по изменению сознания хотя бы до уровня среднего салафиита. Нужно объяснять, что следующим карьерным этапом должно быть направление на курсы командного состава в Пакистане или Афганистане.
– В Чечне кризис власти и очень сильно влияние тейпов, часто молодежь пренебрегает такими лагерями.
– Нам выгоден кризис власти, происходящий сейчас в Чечне, его нужно усилить для окончательного разрушения тейпов и традиционных исламских структур. Реальная власть должна перейти к шуре амиров всех основных джамаатов… – Лицо Ибрагима вдруг погрустнело. – Правда, с этим кризисом мы теряем в Чечне верных людей. В прошлом месяце был убит имам Рахман, наше доверенное лицо; через него в Чечню шли деньги на борьбу с «неверными». Каждый потраченный доллар оправдывал себя на сто процентов. Так что его место осталось свободным. Нам нужен точно такой же человек, каким был имам Рахман. У меня есть на примете такой человек – эмир Сабри. Может быть, кто-то имеет собственное мнение по этому вопросу?
– Ибрагим, – произнес восьмидесятилетний старец Иджи Абдаррахман, прибывший на встречу из Эфиопии, – мы все знаем Сабри, и знаем его исключительно с лучшей стороны, так что более достойной кандидатуры подобрать трудно.
– Вот и хорошо, – с некоторым облегчением ответил Ибрагим. – Мы ведем газават с «неверными» не только в Чечне, но и по всему Кавказу, и успокоимся только тогда, когда там не останется ни одного «неверного». Главная наша задача – создать шариатское государство между Черным и Каспийским морями и дальше по Волге и Уралу, где немало наших сторонников и братьев мусульман. По территории Урала мы разделим Россию на две части, в каждой из которых будет собственное государство. Россия, как таковая, прекратит свое существование. Сибирь разделится еще на несколько государств: Дальневосточную республику, Якутию, Бурятию, Алтай, Сахалин, Камчатку. Уже сейчас в этих районах серьезные сепаратистские настроения. Слишком далеко они расположены от Москвы, а уровень их жизни необычайно низок. Чтобы поддержать благосостояние на Камчатке, местный парламент требует с военно-морского флота плату за аренду флота, стоящего в прибрежных водах острова. А Курильские острова к Японии ближе, чем к Москве…. Мы должны изучать настроение населения и выступать на нем, как на хорошем игровом поле. Если что-то и останется от прежней России, так это Москва с ее пригородами. Такая страна, как Россия, должна исчезнуть с политической карты мира навсегда, а на ее месте должны образоваться мусульманские государства. Даже если этого не случится при нашей жизни, распад России увидят наши дети, именно они станут хозяевами ее несметных богатств. Призываю вас, братья, увеличить добровольное пожертвование, садака, пусть наш посильный взнос послужит не только беднякам и в качестве искупления собственных грехов, но и поможет участникам грядущей большой войны.
– Я увеличиваю свою долю на газават на десять процентов, – произнес Газали Хамид, выходец из Саудовской Аравии. Его отец занимался строительным бизнесом, а его семья находилась в родственных отношениях с самим эмиром. Даже если бы он увеличил закят хотя бы на один процент, это были бы многие миллионы долларов. Подобный вклад был по плечу только родственнику королевской фамилии.
Ибрагим мысленно подсчитал, в какую цифру может вылиться закят, и не сумел сдержать довольной улыбки.
– Ты всегда был щедр, Газали.
– Два месяца назад я купил нефтяной перерабатывающий комбинат, – заговорил со своего места Садраддин Асфар, красавец, любимец фатумы. – Только в Арабских Эмиратах у меня три таких завода. Еще пять в Саудовской Аравии, два в Кувейте…. В этот раз в садака я отдаю двадцатипроцентную прибыль. Уверен, что каждый цент пойдет на борьбу с «неверными».
– Мы сделаем все возможное, чтобы как можно эффективнее потратить садака.
После Садраддина Асфара увеличили закят – взнос на борьбу с «неверными» – еще трое присутствующих, входящих в высший совет «Аль-Каиды». Один из них был афганец – благообразный семидесятилетний старик с окладистой длинной седой бородой, и двое, крупные мужчины с аккуратно постриженными бородками: одного звали Кинди Исхак, а второго Маварди Максуди. Настоящее имя старика было Шихабаддин Хусаин, но в Афганистане его называли Белый Хусаин, и вовсе не потому, что его волосы и борода были седыми, а оттого, что он занимался выращиванием опиума, «белой смерти». Поговаривали, что запасов готовых наркотиков при нынешнем его потреблении хватит на триста лет. Никто не знал, где содержатся основные запасы опиума, но то, что они охраняются не менее бдительно, чем аль-Кааба, было вне всякого сомнения.
Благообразный и улыбчивый Шихабаддин Хусаин очень напоминал провинциального имама, пекущегося о своей пастве, вот только своим влиянием он мог бы потягаться даже с представителями королевских фамилий. Аскет по природе, Хусаин никогда не брал себе лишнего, оставляя деньги только на скромную пищу и небогатую одежду. А деньги от продажи наркотиков тратились на покупку современного оружия, на «джихад меча», на поддержание мусульманских общин в Европе и в Америке. Немалая их часть уходила на подкуп судей, на наем адвокатов, а также на лоббирование интересов «Аль-Каиды» в парламенте Европы. Деньги от продажи наркотиков отмывались через целую цепь посредников, через одноразовые фирмы, а впоследствии через подставных людей перекочевывали в европейские и американские банки, пользующиеся безупречной репутацией. Белый Хусаин был важнейшим винтиком в сложной и невероятно влиятельной организации под названием «Аль-Каида». Главное его качество заключалось в том, что он мог в любое время и в значительном количестве доставить деньги практически в любую точку планеты.
Кинди Исхак, пакистанец по происхождению, возглавлял семейный бизнес по добыче и переработке фосфатов, занимая ведущие позиции в мире. Так что увеличение садака на пять процентов совершенно не отразится на его бизнесе, просто экспортируемые удобрения будут продаваться по более высокой цене. А, как известно, чем больше даешь садака, тем большую прибыль посылает тебе Аллах.
Маварди Максуди был из оманских арабов и слыл чудаковатым малым; подражая великим теологам Средневековья, он сочинял стихи и, как мог, поддерживал молодые творческие дарования. Свою молодость – как поговаривали, чрезвычайно бурную – он провел в Париже, разбив при этом немало девичьих сердец. Потом еще три года разъезжал по миру, довольствуясь только самым необходимым: одной парой обуви и небольшим рюкзаком, в котором был сложен комплект одежды. Никто из его университетских приятелей так никогда и не узнал, что скромный юноша, подрабатывающий разносчиком пиццы, в действительности являлся наследником газовой империи, растянувшейся по всему побережью государства.
На родину Маварди Максуди вернулся только по просьбе дряхлеющего отца, чтобы взять газовую империю в свои руки и навсегда связать себя с «Аль-Каидой». Считая газ подарком Аллаха, он, не колеблясь, отдал на садака двадцать процентов.
Попивая чай с шербетом, Ибрагим подсчитал, что только за одну встречу на борьбу с «неверными» ему удалось заполучить около ста миллионов долларов. Весьма неплохое начало беседы. Некоторая часть средств должна отойти в Чечню; как показывает опыт, активизация боевых действий происходит именно в тот период, когда сыны Аллаха получают за свой ратный труд заслуженное вознаграждение.
– «Джихад меча» – это очень хорошо, братья мои, – произнес йеменец Ахметжан, проживавший последние пять лет в Сомали. – Но мы часто забываем о том, что существует еще «джихад сердца» и «джихад руки».
Благодаря его стараниям на территории Сомали было организовано пятнадцать крупных центров Красного Полумесяца, в которых действовали эмиссары «Аль-Каиды», вербуя в свои ряды сторонников. Являясь обладателем миллиардного состояния, он занимался тем, что разъезжал по миру, выискивая союзников. Понемногу его интересы сместились в Восточную Африку – область наибольшего распространения мусульманства. По его мнению, в этой части света у «Аль-Каиды», и в целом ваххабизма, было большое будущее, и он не жалел собственных средств, чтобы склонить старейшин и вождей на свою сторону. Расцентрализованная, с населением, сочувственно относящимся к ваххабизму, территория Сомали являлась идеальным полигоном для всякого рода террористических акций.
– Мы, как настоящие правоверные, должны бороться с собственными дурными наклонностями, – продолжал Ахметжан, – и наставлять на путь истинный заблудших и сомневающихся. В этом наша сила! Мы должны быть непоколебимыми в своих убеждениях и принимать жесткие дисциплинарные меры в отношении преступников и нарушителей норм нравственности, в этом и состоит «джихад руки». – Присутствующие одобрительно закивали. – «Духовный джихад» не менее важен, чем «джихад меча», именно он позволяет нам внутренне самосовершенствоваться на пути к Аллаху. О «духовном джихаде», считая его главным, много говорил и сам Мухаммад, и свои откровения он оставил в хадисах. Так что «джихад меча» – это всего лишь малый джихад, а «духовный джихад» – всегда большой джихад, и подразумевает он, прежде всего, войну с самим собой. Так что пять процентов со своего чистого дохода я отдаю в мусульманские учебные заведения медресе и метебе и на поддержку способных бедных юношей.