Седая весна

22
18
20
22
24
26
28
30

— Рита?

— Я, отец! Примешь?

— Входи, дочка. Ты одна иль с матерью?

— Одна, Как всегда. Да и с кем могла прийти?

— Как же ты нашла? Помнила? Сколько ж тебе лет теперь? — засыпал вопросами.

Рита, войдя в дом, огляделась, обошла комнаты, улыбнулась детским воспоминаниям:

— А у тебя все так же, как и прежде, — тихо и тепло. Я всегда знала, где ты живешь. От меня никто не скрывал твой адрес. Но я лишь сегодня вернулась из Москвы, где осталась мать. Мы не ужились. Короче, расстались с ней насовсем. Вот я и у тебя. Если примешь? Я надолго, — дрогнули губы, но Ритка сдержалась.

— Спасибо, что вспомнила. Но отчего с матерью не сжилась?

— Это долгая история. Но расскажу, потом. Ты лучше поделись, как сам живешь? Где Алик, Люда? С тобой? — И узнав, что Тихон живет один, не скрыла радость: — Ну, вот это лафа! Кайф! Значит, мы с тобой вдвоем будем?

— Если не считать Чусика! — указал Тихон на пса.

— Этот не в счет. Да и вообще я считаю, что собака должна жить во дворе, а не в доме, вместе с людьми. Такое не гигиенично.

— Рит, а почему ты не приезжала ко мне раньше? Где жила, как жила? — перевел разговор на другую тему, уводя угрозу от собаки.

— Жила с матерью и отчимом. Поначалу в Москве, потом в Киеве, в Варшаве, в Кельне. Потом отчим свалил на пенсию, и нас отозвали в Москву. Там у него громадная квартира на Чистых прудах. И дача в Переделкино. Ворох друзей — таких же стариканов, как сам. С ним не только мать, даже я прокисать стала.

— Сколько ж тебе лет теперь? — повторил свой вопрос Тихон.

— Девятнадцатый пошел. Что ж ты, отец, забыл, когда я родилась?

— Нет! Я посчитал, сколько лет мы не виделись. Вышло много. Ну, да училась ли ты в школе?

— А как же? — не поняла Рита.

— Чего ж не написала мне? Иль запрещали? — решил выведать причину столь неожиданного приезда дочери побыстрее.

— Никто мне не запрещал писать. Врать не стану. Сама дура! — отвернулась к окну и, порывшись в сумочке, достала платок и сигареты.

— Ты куришь? — изумился Тихон.