— Знамо дело! За глотку! Говорят, орал я до двух лет без перерыва и увольнительных. Будто все это время на гауптвахте сидел. Мои извелись, оглохли. И главное, никто не мог понять, чего надрываюсь? Врачи осмотрели — здоров. Но кричу. Посоветовали терпеть, мужаться. Сказали, что крик мой не от болезни, а от вредности характера. Пообещали, что к трем годам израстусь. Но я раньше образумился. А знаешь как меня в детясли сдали. И я впервые увидел девчонку. Наверное, стыдно стало, мужское званье вспомнил. И мигом захлопнул рот…
— А мои ученики уже не хотят идти в армию. Недавно предложила им написать сочинение на тему: «Кем хочешь стать?» Знаешь, почти все мечтают о коммерции, бизнесе. И никто не хочет стать, как раньше, моряком, космонавтом, врачом. Одна девчушка вообще сразила. Захотела вырасти валютной путанкой. Так и написала, мол, они теперь живут лучше всех, без мозолей и забот. И учиться не надо, голову мусором забивать. Двое мальчишек, такие оригиналы, хотят- в рэкет, в крутари. И это третий класс… И только внук Василия-каменщика, какой живет на нашей улице, решил стать строителем. Да и то, чтоб себе дом построить, потому что у него имеется подружка. Он уже сегодня мечтает отделиться от родителей.
— Молодец мужик! Серьезный! — рассмеялся Игорь. И сказал задумчиво: — Нынешние молодые не то, что мы в их возрасте. Они уже ничего не сделают за голую идею. Им подай деньги, заинтересованность. По велению сердца — пальцем не пошевельнут, — закурил, продолжил грустно: — Зачем о посторонних говорить? У меня сын и дочь имеются. Попытался наладить с ними отношения. В школу пришел, чтоб поговорить. Ведь уже не маленькие, сыну тринадцать, дочке десять лет. Объяснил им недоразумение с похоронкой. Оба слушали. А в глазах — пустота. Когда рассказывал о госпитале, сын перебил и спросил: «Так слушай, у тебя теперь денег тьма! Вон за Чечню по тыще долларов в месяц платят. Тебе небось не меньше давали? Отвали на гоночник. У всех пацанов есть. А у меня нету! Я уже могу на мотоцикле гонять! Но у предков с башлями жидко». Я ему объяснил, что нам в Афганистане никаких денег не платили. И воевал за идею. Он у виска пальцем покрутил и ответил: «А зачем пришел? Чего от меня хочешь? Раз в карманах пусто, какой ты отец? Не дави на жалость. Может, в госпитале тебя и держали бесплатно, потому что всех дураков даром лечат. Но тут я ни при чем». И ушел. Презрительно оглядел напоследок. Дочь ничего не попросила. Но тоже не задержалась. И как только прозвенел звонок — тут же убежала в класс без оглядки. Я остался один в коридоре, как опоздавший ученик. Ох и больно было, словно битого стекла наглотался. Даю слово, любую атаку куда как проще было выдержать. Я понял, что не нужен своим детям и приходить мне к ним не стоит. Они меня не поняли и никогда не признают. А ведь мечтал остаток жизни им отдать, да только им„это не нужно. Знаешь, как я уходил из школы в тот день? Мне в Афгане не было так плохо. Словно не бой проиграл, а саму жизнь…
Мария поняла, что к ней Игоря толкнули безысходность и одиночество. Другое вряд ли было в его душе. Но поверила, что время. сделает свое, забудутся, улягутся обиды. Лишь бы привык человек, что у него появилась другая, новая семья… Женщина теперь зажила иначе. Она уже не задерживалась, как раньше. Спешила домой. Надо приготовить ужин, убрать и постирать, успеть проверить тетради, чтобы вечером уделить внимание Игорю. Они каждое утро вместе уходили на работу. Соседи улыбчиво здоровались с ними. Игорь иногда возвращался домой очень поздно. Мария всегда ждала его. Не спрашивала, где задержался. Верила человеку. Он говорил, что был на учениях.
Иногда он убегал на службу даже в выходные. Возвращался в сумерках. И, наскоро поев, ложился на диван с газетой.
— Игорь, принеси дров, — просила Мария. Тот молча вставал. — Игорь, давай в воскресенье вместе за продуктами сходим на базар!
— У меня этот выходной занят. Давай в следующий… — Но вскоре сам привез на машине кучу продуктов. — Это паек. Я его три года не получал, — объяснил удивленной Марии и пообещал: — Теперь каждый месяц получать буду. Ты только напоминай. И деньги возьми. А то и впрямь совсем иждивенцем стал.
Женщина не поняла внезапную перемену в отношении и настроении мужа. Он в этот день помог ей убрать в доме, привел в порядок двор. Сам заварил чай. И спросил тихо;
— Ты не будешь против, если ко мне придут мои друзья? Двое моих сослуживцев. Я с ними еще с Афганистана. Вместе воевали.
— Пусть придут, — согласилась не задумываясь. И решила воспользоваться хорошим настроением мужа, сообщить ему новость: — Игорь! А у, нас будет ребенок! — глянула на мужа не без страха. У того из рук выпала чашка:
— Что ты сказала? Ребенок? У нас?
— Да. Я в положении. Врачи подтвердили, — растерялась женщина, заметив, как изменился человек.
— Какой срок беременности? — спросил глухо.
— Три месяца…
— Что ж раньше не сказала?
— Сомневалась. Теперь уж точно знаю. А ты недоволен?
— Понимаешь, в нашем возрасте уже поздно обзаводиться малышом. К тому ж я имею двоих. Не великая это радость, растить их долгие годы, чтоб остаток жизни они и отравили. Честно говоря, я не готов к такому сюрпризу. Да и родишь ли ты в этом возрасте?
— Тебя мать на пятом десятке решилась родить. И ничего, все благополучно. Вырос! Почему теперь предполагаешь худшее? — напомнила Мария.
— Я не мог советовать из утробы. Мал был. К тому же время было иное. Мать имела возможность взять няньку. У нас такого шанса нет. Мне зарплату по полгода не выдают. Тебе почти так же. Ребенку этой ситуации не объяснишь. Он свое потребует незамедлительно.
— Что ты предлагаешь?
ebooksa