— Не хочу, чтоб жила чужими заботами, сидела на копеечной зарплате и состарилась над тетрадками. Выправлять чужие ошибки — дело неблагодарное. Самому бы их не натворить.
— Ты это о чем? — насторожилась Мария.
— Помнишь, двое моих друзей в гости к нам заходили? Так вот они оба поехали в Чечню. Конечно, не сами по себе. Но могли не лезть в пекло. Но не усидели. Попросились в Грозный. Их с радостью откомандировали. И на тебе! Валерка подорвался на растяжке.
— Он погиб? — испугалась Мария.
— На месте, сразу! И чего его понесло в тот подвал? Сын теперь сиротствовать станет. Ему двенадцать…
— Почему сиротствовать? Он с матерью?
— Нет. Жена от Валерки ушла давно. К другому. Сына оставила ему. И сказала: «Теперь поймешь, как мне с вами доставалось. Расти его, корми и одень на свою зарплату. Я больше не могу! Дурой была, когда за тебя замуж вышла. С военными не стоит связывать судьбу. Вы не годитесь в мужья и отцы…» Он отвел сына к матери. Но она у него совсем старая. Как переживет горе? Как жить станут? А ведь в Чечню он и сам попросился. Не с жиру. С отчаяния. Там платят. Вот и получил, — выдохнул тяжко. — А все жена! Она виновата! Если б не ее слова — не лез бы башкой в петлю. Теперь вот не воротишь. Ошибки дорого стоют. Не всякую исправишь. Я когда с сыном в школе поговорил, тоже хотел в Чечню попроситься. Но судьба подарила тебя. Потому жив. А ведь могло случиться, как у Валерки.
— Разве тебя могут послать в Чечню?
— А почему бы и нет, если сам попросился? Там инструкторы нужнее, чем здесь. Тем более за плечами опыт Афганистана! Они сродни чеченцам. Но я не прошусь. У меня семья, — успокоил жену, увидев, как побледнела.
— Игорь, а без просьб не имеют права отнять тебя от семьи и послать в Чечню?
— Всякое может случиться, смотря как сложится там обстановка. Но в любом случае в боях участие принимать не буду.
— А сколько тебе еще служить до пенсии?
— Два года. Ровно два года! После этого — снимаю мундир.
— Может, не пошлют тебя? — глянула с тревогой. Игорь лишь плечами пожал. Не стал врать, обнадеживать впустую. И предложил:
— Маша! Хватит переживать! А то еще до отправки десять раз Чечню переживешь. Может, минует меня. Тогда как воротишь день сегодняшний? А ведь все на ребенке отражается. Давай не будем заранее терзаться. Давай радоваться дню сегодняшнему. Ведь мы живы. Сегодня нас двое. Скоро будем втроем. Как-то выживем.
— Знаешь, Игорёшка, все время как-то выживали. Но почему всегда не было уверенности в завтрашнем дне? Почему с детства и доныне — вечный страх преследует? Мы как приговоренные к мукам. То с отцом — истерзались…
— А что с ним было? — спросил Игорь.
Десять лет дали ни за что!
— Десять лет! Ничего себе! В чем обвинили?
— Инакомыслящим посчитали. А он был обычным верующим человеком. И никогда не ходил на митинги и демонстрации, ни за кого не голосовал. И не ходил на ленинский субботник, не признавал воскресников. Жил по Божьему Завету, не нарушая Заповедей. Никого не обидел. Не выпивал, не курил. Ни с кем не скандалил. А его среди ночи из дома увели. Хотели ему шпионаж вклеить. Да не вышло. Он дальше своего города никуда не выезжал. Да и кто он был, чтоб заниматься шпионажем? Бухгалтер жилищной конторы! Смешно! Иль зарубежье стало бы интересоваться количеством туалетов, числом аварий иль зарплатой наших рабочих? Взбесило, что он никогда не голосовал и не ходил на демонстрации и субботники. О том написал негодяй с нашей улицы — в КГБ, Те взяли на заметку и поинтересовались на работе у отца, верны ли сведения? Их подтвердили. Вот тут-то и началось. Поначалу на отца устроили травлю. Дескать, почему не голосуешь никогда? На собрание его вытащили. И там его не только начальство, сантехники матом поливали. Мол, что из себя корчишь? Брезгуешь рядом с нами на демонстрацию пойти? А на субботник почему не появился? Короче, обозвали его по-всякому. Грозили уволить, выкинуть по статье. Но не нашли подходящей. Сколько проверок было, а ни одного замечания не сделали. Ни к чему не смогли придраться. И велели отцу подумать над своим поведением! Предупредили в последний раз. А он так и не пошел на демонстрацию. В другой бы раз его лишили премии. Но… он уже был под наблюдением органов. Самим под такое попадать не хотелось. И начальник жилищной конторы подтвердил, что отец наплевал на коллектив и живет по-прежнему…
ebooksa