Оба мужика, забыв о недавнем, теперь думали, как спасти участки.
— Отвод надо копать. Иначе сгорит все к едрене фене! — предлагал Васька.
— Что толку в отводе? Пока выкопаем, все впитается и накроются огороды одним местом! Угораздило гада на наши головы! Если б он в дождь это сделал, я б ему бутылку поставил, тут же — жара стоит! — сетовал Андрей.
— Послушай, чего голову ломаем? Давай шланги! Польем оба огорода! Вместо дождя!
— Да нет у меня шлангов!
— У меня есть! А к твоему крану подключимся! Ну, что во дворе! Другого хода нет! — убеждал Васька.
До глубокой ночи поливали мужики огороды. Прогонялись, промокли, вымазались, устали. Лишь к полуночи свернули шланги и, умывшись, сели перекурить.
— Я свой огород вот так в жизни не поливал, — признался Андрей.
— Еще дня через два повторить надо! Тогда точно все спасем, — ответил Васька.
— Ну, встречу я этого Николая! В говно мордой натыкаю! — кипел Андрей.
— Ты ему еще бутылку задолжал. И я — тоже!
— За что?
— Бесплатно удобрил!
— Кто его просил? В доме, как в отхожке, нечем дышать!
— Эх, Андрей! Через месяц спасибо ему скажем. Оно всегда так в жизни бывает! И кажущееся поначалу говном потом пирогом оборачивается, — усмехнулся Васька.
— И твои блядешки, каких мне вызывал?
— А то как же? И в них свой смысл! Раньше Маринка боровом звала. Теперь от тебя ни на шаг. Все под руку хватает. Поняла, чуть зазевается, уведут из-под носа. Сама в жизни не признается, что струхнула в тот день. Но я перемену вижу. Ради этого стоило шутить! — рассмеялся Васька.
— Но с матерью зачем? Ее за что обидел?
— Замучила она вас неотложками. Чуть что — врачей ей волокли. Все помирала. Изводила всех. А как гробовщиков увидела — враз жить захотела! Сколько без докторов живет? Про болячки забыла. То-то и оно! Баб в руках держать надо! Хоть старых, иль молодых, — нашелся Василий. И добавил: — Вот ты ко мне проверяющих присылал. Я аж зеленел от злости поначалу. Но они заставили меня свой дом в полный порядок привести. Теперь живу спокойно. Выходит, сам того не желая, мне помог.
Андрей ерзнул на скамейке так, что та на все голоса заскрипела.