— С чего ты надумал? И вовсе не люблю!
Остап рассмеялся звонко:
— Теперь знаю! Не злилась бы на меня, если бы душа ко мне не лежала! А впрочем, о таком лучше не ботать. Это не словами проверяется, Капля! Время покажет! Оно верней клятв! — подошел к Задрыге, обнял за плечи. Та вывернулась:
— Ее ты тоже обнимал?
— Шмар не обнимают, глупышка! Их не любят. С ними — минуты…
— И ты опять к ним похиляешь?
— Капля! Ну зачем тебе нужна темнуха? Не вынуждай липу нести! Я фартовый! Такой же, как и все.
— Выходит, темнил, когда про любовь вякал? Лапшу на лопухи повесил мне?
— Вот это — брех! Я много раз хотел слинять к тебе. Пахан не велел. В дела брал. Их было много.
— А чего больше — дел или шмар?
— В притоне я два раза был! — сознался Король, отвернувшись в сторону.
— Чего ж сегодня не слинял?
— Зачем? Ты со мной!
— Как шмара? — вспыхнула Капка.
— Ну, какая из тебя шмара? Ты — «зелень». Шмары — зверюги! Им мужики да бабки. А к тебе — не подойди, кусаешься! Да и мала совсем. Ребенок! Потому меня не понимаешь, не можешь врубиться. Не все, чем пользуемся, — любимо. Так и шмары… Я не паинька. Обычный. А ты хочешь верности во всем, не давая взамен ничего.
— А что я могу? Я — фартовая. Клятву дала сходу. Сам секешь, что будет, если нарушим, — ответила грустно.
— Да ни черта не будет! — сдавил Задрыгу в объятиях. Та вырвалась:
— От тебя притоном воняет! — бросила в лицо обидное.
Остап руки опустил, отошел от девчонки молча. Закурил:
— Ты когда к Сивучу слиняешь? — спросил глухо.