Месть фортуны. Фартовая любовь

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ты бы бегом! — рассмеялась Капка.

— Так вот только я дверь оставил, сделал шаг, овчарки услышали, как у меня в животе гудит, и целой сворой ко мне кинулись. Я, едва увидев их, себя не помня, рванул наверх, к крыше. Чую — по ногам тепло пошло. Из туфлей — тоже. Бегу, чувствую, как хлещет из меня. Но ничего сделать не могу. Выскочил на крышу, пробегаю по доске, внизу два сторожа с оружием. Целятся в меня. Я без прицела их полил. Слышу, оба заорали матом. Иль от неожиданности, или со зла. Собаки отстали. Они, вишь ли ты, по весне уважают дерьмом человечьим харчиться. Свой кайф в нем находят. Выходит, я сам того не ведая, потрафил им. И они не стали нагонять. Лестницу вылизывали. А я тем временем смылся. По крышам. В темноте сторожа меня посеяли. Возник на хазу, кенты уже навар делят. Думали, что я попух. Долго хохотали, когда узнали, какой со мной прокол приключился. С тех пор на жратву не набрасываюсь, как тогда. Не знал я, что в ходке пузо привыкло к баланде, и на хорошую хамовку его заклинило! Ни в чем нельзя жадничать. И на жратву — меру помнить, и на положняк. Пузо одно. Его на год вперед не напихаешь. По себе убедился. Даже добрая хамовка — с перебору — может бедой стать. Это я в тот день усек. А кенты надо мной годами потешались. И все спрашивали перед делом, чем я требуху напихал? Но, как бы ни смеялись, чему-то научились с того случая, — посерьезнел Король.

— Чему ж? Запасное белье в дело брать? — заткнула Капка рот кулаком.

— При чем тут кальсоны? Вот, когда мы из ходки линяли, с Печоры, вспомнили тот случай. И погоню почуяв, кенты сообразили. Подкинули овчаркам кайф. Они после этого для погони не годятся. Пока собак заменили, мы успели далеко слинять. И погоня навсегда отстала. Так что каждый случай чему-то учит нас, — подытожил Король. И Капка запомнила рассказанное, на всякий случай.

Внезапно в коридоре послышался голос Глыбы. Он спросил стремачей, на месте ли Капка, и тут же вошел в хазу.

— Хана, Задрыга! Малину замели! Только я и Тундра сумели сорваться. Все остальные — попухли!

Капка не запаниковала, не растерялась. Она подробно расспросила кента, где и на чем погорела Черная сова? Как взяли ее? Куда дели?

— Не фаловался я в это дело! Не верил в наколку! Ну где видано, чтобы в захолустный универмаг рыжуху привозили? Кто ее там купит? Не город — сущая деревня. Одни колхозы вокруг Куда ни плюнь — в свинью попадешь. Этой — зачем рыжуха? Но пахан мне не поверил. Вякнул, что того наколку давно знает Он не высвечивал и никогда не подводил. Но… Рыжуха была хреновая. Дешевка. Все ж взяли мы ее. Себе на беду! Стали вылезать из магазина — сторож спохватился, палить стал. В нас. Мы через окна хотели. А там — решетки из арматуры. Мы в подсобку. Там — кованая дверь на замке. Короче, хотели сторожа размазать. На его шухер лягавые возникли. Сгребли.

— А ты с Тундрой как вырвались? — спросила Капка.

— В гальюне приморились. Ментам и в кентели не стукнуло шмонать его. А утром, когда магазин открыли, вышли оттуда. Вякнули, что, мол, попросились по нужде. Прихватило! Нам поверили…

— Про малину узнали? Куда лягавые упрятали кентов?

— Пронюхали от «декабристов». Они видели, как наших привезли в ментовку. А через пару часов за ними пришел ЗАК из Калининграда. И на двух мотоциклах менты для сопровождения У каждого в коляске — по собаке, на всякий случай.

— Сколько замели кентов?

— Восемь! — ответил Глыба, вздохнув.

— Где Тундра?

— У ментовки пасется. Зырит, как кентов можно будет достать. Я только оттуда. Оперов там — тьма! Сейчас — невпротык Если до ночи в тюрягу не уволокут, налет надо сделать, — сказал, как о решенном.

— Погоди, не дергайся! Нас мало! Перещелкают мусора, как фраеров! Надо через подземку пробиться! Ночью! Так верней!

— В саму подземку не возникнуть. Стремачат! Повсюду! — ответил Глыба. И добавил:

— Если по дороге в тюрягу пристопорить? Но и она — по улицам! Не знаешь, по какой и когда их повезут? В ментовке долго не станут держать. Это дело передадут прокураторам. Там и накроем, когда на допросы возить начнут наших!

— На допросы?! Ты, что? — глянула на Глыбу ненавидяще. И, повернувшись к Королю, спросила: