— Дело не в имени! Хотя я его знал. Возраст, внешность, тоже случается, совпадают. Ты сказал адрес, где раньше жил. Я его хорошо помнил. О матери с бабкой поделился со мной. Тут и вовсе сомненья отпали. Но больше всего убедился по характеру, натуре, одни они у нас. Когда ты в бане разделся, я словно себя молодого в зеркале увидел. Стыдился признаться, сказать, опередив Задрыгу. Она, конечно, глазастая. Но и то не враз приметила и доперла. А я таился, молчал. За себя стыдно было. И за нее…
— Прав ты, отец, нельзя бабам верить… Недаром меня от них оберегал, чтоб ни одну не впустил в сердце. Теперь понял, почему ты боялся, чтоб не прикипел ни к какой, не влюбился.
— Сам я виноват! Кентов, вернее каких не бывает — проверял. А ее — ни разу! Хотя… Не должен был доверять ей тебя!
— Почему ты не забрал меня у нее еще тогда! Мне так плохо было с ними! Меня били соседи, милиция чуть не ожмурила. Меня ненавидели все и всюду! Я мстил им за это как мог. Других возможностей не было! Мал и слаб я был тогда, меня все гнали и презирали! В подземке почувствовал себя человеком. Когда выживать научился и другим помогал дышать.
— Забудь горькое, Данил. Теперь мы — вместе. Не просто кенты! Свои мы… Со временем сотрется из памяти горькое. Но если мне повезет увидеть ту падлу хоть раз, эта встреча для нее станет последней, — пообещал Лангуст.
— Пахан, ты кемаришь? — тихонько вошла Капка в комнату и тронула Шакала за плечо. Тот мигом проснулся.
— Чего тебе? — уставился на Задрыгу.
— Лангуст сына надыбал! Своего, родного!
— Ох, нашла чем удивить? Да если по пределу пошмонать, у него этих сыновей на тройку хороших малин наскребется.
— И вовсе не надо скрести никого! Его сын — в твоей малине!
— Чего? Ты что вякнула? — подскочил с постели, как ужаленный.
— А Данилка — сын Лангуста!
— Это тот колун, какого ты из подземки достала?
— Он самый!
— Ну и дела! Мне его одного мало не показалось, теперь второй на шею свалился. Слушай, Капка, увези его обратно к Сивучу! Он весь общак на шмар и на кабаки спустит! — взмолился пахан.
— Ты сам разрешил Лангусту привезти его из Брянска! Пусть канают вместе! Ты же меня терпишь? А я — тебя? Зачем же их отдирать друг от друга! Зато нынче, когда я доперла о том, лафово канать станем, знаем — не засветит, нигде не лажанет, не подставит. Потому что его Данилка в наших клешнях дышит. Им он не станет рисковать. Ни за что на свете!
— Верняк доперла, Капля!
— Он его на холяву для малины подготовит. Иначе, как «зелень» дышать будет? Сам и обкатает его и вместо себя — к тебе сунет. Кентом. Кажется, из него уже что-то лепит.
— Путевое?
— Самого себя заново растит из Данилы.