Солдат прошел в обратном направлении, бережно неся перед собой полнехонькую канистру — из тех хватких служивых, что в два счета сварят суп из топора, а уж смотаться в самоволку за пивком в близлежащую деревеньку и вовсе ухитрятся так, что ни один отец-командир не заподозрит. Данил вновь не проявил к военному никакого интереса, всецело поглощенный рыбой.
— Ну, пошли? — сказала Оксана, видя, что банка опустела. — Всего наилучшего, Панове, приятно было посидеть…
И первой направилась к двери, идущий следом Данил услышал за спиной:
— От дядьке везет, я б на свою холеру сменялся не глядя…
— Так он тебе и сменяет. Ты б сменял?
— Да ни в жизнь…
— А ты бы сменял? — осведомилась Оксана уже на улице.
— Тебя? — фыркнул Данил. — На холеру? Да ни в жисть, ясная пани. Какая вы сегодня, право…
— Ой! — она отпрянула с неподдельным ужасом. — Новый костюм же! А ты рыбу терзал…
— Да вымыл я руки, — сказал Данил. — С мылом, на три раза. И даже рот пастой прополоскал, пока ты наряд осматривала, не понес ли он урона от здешних кресел. У меня как раз был в кармане тюбик, крошка, из гостиничных, с Польши осталось…
— Это намек?
— Откровенный, — сказал Данил. — Руки мытые, зубы чищены… Пойдем погуляем под сосенками? — и взял ее за руку.
— Влияние окружающей идиллии?
— А почему бы нам и не прогуляться идиллически, держась за руки? — пожал он плечами. — Можно же ненадолго стать нормальными людьми…
— Это из какого-то романа?
— Из головы.
— Как в Польше? Ты так и не удосужился рассказать, зачем ездил…
— Да пустяки, рутина, — отмахнулся Данил, увлекая ее в прохладную тень сосен. — Посмотри лучше, как вокруг красиво…
Оксана не упиралась, и они долго целовались под сосной, словно сбежавшая с уроков парочка, вишневый бархат сминался под ладонями, пальцы наткнулись на круглую пуговицу…
Оксана гибко вывернулась: