— Ах, потом? Потом меня вежливенько, сквозь зубы просят приспустить брючки и все, что под ними, уточнив, что секс их не интересует. Приспускаю, куда деваться. Тогда тот, что с ножом, приставляет его к горлу уже лезвием, а второй достает пистолет, приставляет мне дуло там и столь же вежливо интересуется: «Хочешь жить?» Киваю. «И непокалеченной, поди, жить хочешь?»
Киваю. Тогда мне все так же спокойненько, с некоторой даже ленцой говорят:
«Забудь, красивая, про загородные поездки с хахалем. Не было никаких поездок. Никогда ты с ним из города не уезжала, трахались вы на явочных квартирах исключительно в городе…» И повторяет еще раз, с расстановочкой.
Интересуется, хорошо ли уяснила, просит повторить… Ну, повторяю, после чего меня аккуратно застегивают — я сама и не смогла бы, признаться, оцепенела со страха, — еще раз советуют обо всем забыть, если хочу жить, похлопывают по щечке и спокойненько уходят… Ну, а я сползаю по стеночке, ноги отнялись… Сижу и встать жутко, и на месте оставаться страшно… Вот такая история. Ну? Есть основания бояться?
— Пожалуй, — кивнул Данил.
И констатировал про себя: сработано незатейливо, однакож эффектно.
Производит впечатление, особенно на балованную красотку, непричастную к играм… Не на шутку испугать можно.
— Вы их запомнили?
Оксана, добросовестно пыталась описать обоих, кое-какие индивидуальные черты стоило запомнить на будущее, но Данил, пожалуй, здесь с этими субъектами не сталкивался. Возможно, они и были там, под аркой, — но разглядел тогда лишь одну физиономию из пяти…
— А вот с этим судьба не сводила? — Данил на всякий случай показал ей фотографию Вериного вербовщика.
— А, этот… Он-то вам зачем?
— А что?
— Это Лесь. Лесь Сердюк. Работает в каком-то НИИ, то ли машиностроения, то ли пожаротушения…
— А не ошибаетесь?
— Ну, где же! Еще один спаситель родины от тирании. Сколько он моего кофея стрескал… У супруга частенько бывает вместе с остальными. «Батьку геть!» «Вставай, держава!» Уж этого-то знаю… Я его, простите за ветреные откровения, тоже пыталась в свое время присовокупить к своей коллекции совращенных борцов с тиранией, только он то ли пед, то ли просто заторможенный — никаких намеков не понимает…
— Климов с ним когда-нибудь пересекался у вас?
— Дайте подумать… Пожалуй. Раза два.
— Они общались?
— Ну конечно. Климов со всеми с ними общался и, знаете, без особой насмешки. Будто изучал. Может быть, и правда изучал?
— Честное слово, не знаю пока, — сказал Данил. — И это все?