В бегах. Цена свободы

22
18
20
22
24
26
28
30

— Выхода нет, Граф, — сказал я, проанализировав ситуацию. — Мы не вырвемся, увы.

— Не блажи! — Граф понемногу, но возвращался в себя прежнего, в себя — того. Смертельная опасность и безысходность возрождали этого человека прямо на глазах.

— Расходимся прямо сейчас. Ночи ждать нельзя, — приказным тоном сказал он. — Я иду в город.

— Я тоже, — воскликнул Борман.

— Вы? — задал Граф вопрос нам.

Картоха смотрел на меня, я — на Графа, Валет — на Бормана. Каждый из нас желал идти с кем-то, и это было ясно без слов.

Трое — много, по двое не получается. Граф понимал Бормана, тот был привязан к нему как собака, но он не мог бросить и меня. Мне было жаль Картоху, но и я хотел идти с Графом. Валет, очевидно, тяготел и к Графу, и к Борману.

— Бросаем жребий — и вперед. У кого есть монета? — Граф протянул руку и замер.

— У меня, — отозвался Валет и полез в карман. Он достал монетку и положил ее в ладонь Графа. Граф повернулся к Борману:

— Бросишь ты?

— Нет, — отмахнулся тот.

— Тогда ты, Михей. Если упадет решкой вверх, пойдешь с ними. Орлом — со мной.

Я взял монету и, не глядя на нее, подкинул вверх. Очень высоко. Пока она падала, я прощался с Графом взглядом. Я был уверен, что мне не повезет; но меня поразила мудрость и честность Графа: земляка и родственника он не поставил выше меня, Михея. Это был поступок. «Если упадет орлом вверх, останусь жив», — загадал я, и монета упала на землю.

— Посмотри, Картоха, — попросил Граф, и Картоха нагнулся к монете.

— Орел, — вздохнул он, и я вздрогнул.

— Орел!!! — Мне повезло.

— Прощаемся, братва. — Граф не стал тянуть время и сразу же начал прощаться со всеми. — Так уж распорядилась Судьба, — сказал он Борману, и тот закивал в ответ.

— Оружие я не брошу, Граф. Козлы вычислят нас. Так и так уже…

— Решите сами. Прощайся, Михей, — хлопнул он меня по плечу.

Я поочередно обнял Картоху и Валета и довольно вяло пожал руку Борману. Он даже не смотрел на меня. Возможно, я был не прав, не знаю.