Оборотни

Триммлер и седовласый смотрели друг на друга долгим ожидающим взглядом, как делают это обычно старые приятели, которые не виделись долгое время.

— Хайнрих, — услышал он голос седовласого.

— Альберт! Альберт! После всех этих… — Глаза у Триммлера наполнились слезами.

Эдем понял, что Триммлер безотчетно, спонтанно заговорил по-немецки.

Он увидел, как старики обнялись, похлопывая друг друга по спине и неподдельно радуясь этой встрече. Потом, отступив на шаг, снова стали рассматривать друг друга.

— Я мог бы сказать, что вы не переменились, — сказал Триммлер, — но это было бы ложью.

— По крайней мере успехи не отразились на моем пузе, — ответил седой, ткнув Триммлера в живот. — Если не считать этого, вы выглядите прекрасно. Западный образ жизни, не так ли?

— Невозможно поверить… после всех этих лет… Альберт, дорогой… после всех этих лет…

— Кто бы мог подумать тогда… что мы встретимся здесь, на пароходе, в Америке. Но теперь я окончательно осознаю, что война действительно закончилась.

— Помните, как говорил Гроб Митцер? Именно об этом.

Эдем возвратился к столику Билли.

— Ну что? — спросила она.

— Триммлер встретился со старым другом.

— С кем же?

— С одним из русских.

— Действительно?

— Вне сомнений.

— К чему бы это?

Эдем пожал плечами.

— Пусть этим занимается Такер. Мы здесь для того, чтобы охранять Триммлера и сообщать о происходящем.