Оборотни

22
18
20
22
24
26
28
30

Они еще раз запили свои печали и горести, опорожняя постепенно бутылку со шнапсом.

— Фрик и другие, — сказал Триммлер. — Мы сделали все это возможным, а они хотят выбросить нас на свалку.

— Так принято в этом мире, мой друг.

— Так не принято. Во всяком случае, мы с этим не должны мириться. Все было нацелено на наше возвращение. Деньги и все остальное. Надо исправить положение именно в этом смысле.

Триммлер покинул номер 1589 полчаса спустя. Он не совсем твердо держался на ногах и на этот раз воспользовался лифтом, чтобы попасть на восемнадцатый этаж. Разумеется, он не видел, как из номера 1591 вышел Эдем, прослушавший этот разговор в соседней спальне, дверь которой ему пришлось взломать.

Через пятнадцать минут Такер связался с ЗДА в его доме в Джорджтауне и представил своему начальнику полный отчет о происшедшем.

Двадцать минут спустя на телефон-секретарь Новака поступило указание позвонить ЗДА.

— Где вас черти носят так рано утром? — спросил его ЗДА. — Я звонил вам и домой, и на работу.

— Играл в покер. С приятелями. Собираюсь уходить, — ответил Новак.

— О’кей. Не отвечайте мне. Но я хочу, чтобы вы ушли оттуда, когда я закончу говорить, и передали все нашим друзьям. Понятно?

— Понятно. — Новак знал, кого он подразумевает под «нашими друзьями». Он внимательно слушал, когда ЗДА передавал ему отчет Такера о разговоре двух ученых. Когда он закончил, Новак сказал: — Я тотчас это передам.

Повесив трубку, он откинулся на спинку дивана и потрогал свой пенис, который тотчас же стал подниматься. На Новаке были только носки, один ботинок и рубашка.

— Два валета, — сказал Зорге, заглядывая в свои карты. Он был одет соответствующе.

Мэри Моникер захихикала и бросила свои карты на стол.

— Два очка, — сказала она, встала и сбросила бюстгальтер.

— Позволь, ты не видела мою руку, — запротестовал Новак.

— Я предпочитаю видеть вашу руку только на моей попке.

Мужчины рассмеялись.

— Это из компании. Они хотят связаться с нами, — обратился Новак к Зорге. — Дело продвинулось.

— И может подождать, — сказал Зорге.