Они еще раз запили свои печали и горести, опорожняя постепенно бутылку со шнапсом.
— Фрик и другие, — сказал Триммлер. — Мы сделали все это возможным, а они хотят выбросить нас на свалку.
— Так принято в этом мире, мой друг.
— Так не принято. Во всяком случае, мы с этим не должны мириться. Все было нацелено на наше возвращение. Деньги и все остальное. Надо исправить положение именно в этом смысле.
Триммлер покинул номер 1589 полчаса спустя. Он не совсем твердо держался на ногах и на этот раз воспользовался лифтом, чтобы попасть на восемнадцатый этаж. Разумеется, он не видел, как из номера 1591 вышел Эдем, прослушавший этот разговор в соседней спальне, дверь которой ему пришлось взломать.
Через пятнадцать минут Такер связался с ЗДА в его доме в Джорджтауне и представил своему начальнику полный отчет о происшедшем.
Двадцать минут спустя на телефон-секретарь Новака поступило указание позвонить ЗДА.
— Где вас черти носят так рано утром? — спросил его ЗДА. — Я звонил вам и домой, и на работу.
— Играл в покер. С приятелями. Собираюсь уходить, — ответил Новак.
— О’кей. Не отвечайте мне. Но я хочу, чтобы вы ушли оттуда, когда я закончу говорить, и передали все нашим друзьям. Понятно?
— Понятно. — Новак знал, кого он подразумевает под «нашими друзьями». Он внимательно слушал, когда ЗДА передавал ему отчет Такера о разговоре двух ученых. Когда он закончил, Новак сказал: — Я тотчас это передам.
Повесив трубку, он откинулся на спинку дивана и потрогал свой пенис, который тотчас же стал подниматься. На Новаке были только носки, один ботинок и рубашка.
— Два валета, — сказал Зорге, заглядывая в свои карты. Он был одет соответствующе.
Мэри Моникер захихикала и бросила свои карты на стол.
— Два очка, — сказала она, встала и сбросила бюстгальтер.
— Позволь, ты не видела мою руку, — запротестовал Новак.
— Я предпочитаю видеть вашу руку только на моей попке.
Мужчины рассмеялись.
— Это из компании. Они хотят связаться с нами, — обратился Новак к Зорге. — Дело продвинулось.
— И может подождать, — сказал Зорге.