Оборотни

— Нет. Я особый делегат. Я должен составить отчет для британского правительства.

— Зачем?

— У нас есть Европейское космическое агентство. Мы не входим в вашу организацию, но нам нужно знать, что происходит.

— Ты заливаешь?

— Зачем?

— Скажи мне это сам. — Нож сильнее нажал на свой инструмент, надрез стал глубже.

— Я сказал вам правду.

— Мы хотим проучить тебя, сопляк. Не вмешивайся в то, что тебя не касается.

— Буду рад заниматься собственными делами.

— Все же проучим тебя. Отрежу-ка я тебе палец на ноге. При сопротивлении перережу глотку. Если еще остался смысл в твоей костяной башке, будешь лежать тихо.

Эдем знал, что он сделает это не поморщившись, и потому лежал тихо.

Послушай, Маркус, помоги мне перенести это. Пожалуйста, мне нельзя двигаться. Помоги же!

— Давай, — приказал Нож тому, который держал Эдему ноги.

Хватка колен усилилась. Он почувствовал, что Нож продвинулся к его ступням. Потом почувствовал острую боль, распространившуюся от пальца по всему телу, в мышцы, в кости; Маркус был с ним, помогал сопротивляться боли и напряжению, помогал выдержать, не кричать.

— Упорный фраер! — услышал он того, который держал его руки.

Затем все кончилось.

Один из них, кажется, это был Нож, резко толкнул его в бок, заставив взлететь, пробить головой полог и сломать одну из трубок.

И так же быстро, как появились, они исчезли.

Какое-то время он лежал без движения, преодолевая апатию смерти, а потом выкатился из солнечной установки на пол.

Усилием воли он приподнял голову, открыл глаза и наклонился к ступне. Они не отрезали палец, а просто затянули вокруг него кусок колючей проволоки так, что она врезалась в кожу, а некоторые шипы проникли до кости. Он осторожно оттянул проволоку, снял ее и, окончательно придя в себя, почувствовал нарастание гнева. Какая игра, какая чудовищная шутка! Они издевались над ним, над Маркусом, они попрали его достоинство.