— А умирали от этого?
— Нет. Медики имелись. Они знали, как спасти в случае чего.
— А сами заключенные знали как инфекции избежать?
— Как же, умели! Но делали не всем.
— Расскажите, Трофимыч, — попросил Яровой.
— У зэков было несколько способов обеззараживания. Когда кололи «медвежатника», а они особым уважением у воров пользовались, его кожу обрабатывали поначалу мочой. Она здорово дезинфицирует и снимает воспаление. А когда работа сделана — крепкой заваркой чая протирали рисунки. Чай все инфекции исключает. Делает татуировку более четкой. И предупреждает нежелательные последствия.
— А как сами рисунки делались?
— О! Это целая школа. Поначалу «медвежатнику» кожу обрабатывали, потом химическим карандашом рисунок делали. Поскольку это сам «медвежатник», рисунок обсуждался всем бараком. Если он одобрен, «художник», взявшийся за дело, начинает обкалывать набросок иглой. Но прежде он прокипятит иглу, начисто руки вымоет. Когда обколет, тушью рисунок обведет. А через полчасика оботрет татуировку. Потом опять обработает это место. Вот и все.
— А другим как делают?
— Ну, положим, «сявке», так тут уж совсем просто. Нарисуют ему кралю на весь живот.
— Почему кралю?
— Так не просто кралю. А мадам на горшке.
— Зачем такое?
— Так он же «сявка». Параши носит. Из-под всего барака. А тут женщина. Предел его мечты — «сявкам» даже говорить о бабах вслух не дозволялось. Ранг слишком низкий. Так вот, чтоб и им не так тяжело жилось, на весь живот им баб рисовали. Но головой вниз. А поскольку другие с ним о серьезном и о бабах не говорили, ляжет «сявка» на нары, рубаху задерет, живот надует, а с него ему баба улыбается. Вот и говорит он с нею, единственной. Часами. Это им не запрещалось. Хоть и не всамделишная баба, а отрада. И успокоение «сявке». Тоже ведь человек, что ни говори. А потому баб им делали на брюхе красивыми, улыбчивыми. Ведь нелегкая жизнь у «сявок». Всяк помыкать норовит. Так вот эта отрада была их неотнятая. Она никогда не осмеивала и не ругалась. Ничего не требовала. И никогда не изменяла. Всегда понимала «сявку» и была с ним, в нем. Вот этим подарком, а он считался самым щедрым, и одаривали тех, кто не имел ни веса, ни силы. Всякому своя утеха.
— А как им делали татуировки?
— Очень просто. Без обработок намалюют «сявке» на брюхе бабу. Надует он живот, скажет — нравится. Ее обколят враз. Смажут тушью — и проваливай. Остальное сам делай, как хочешь.
— Что ж, все «сявки» с такими наколками ходили?
— Э, нет. Тут смотря за что попал.
— К примеру?
— Ну, «сявки» зачастую из служащих. А тут смотря по какой специальности работал.
ebooksa