– Берите, – пожал плечами посол. – Не убудет.
6
В вертолете летели вчетвером: Гареев, Хомутов и двое джебрайцев из службы безопасности – низкорослые, усатые, каменно-молчаливые. Экипажем вертолета командовал Уланов. На аэродроме, перед вылетом, он кивнул Хомутову, но больше не проронил ни слова. Хомутову показалось, что приятель сильно не в духе, но вопросов задавать он не стал и правильно сделал, потому что все само собой разъяснилось, когда они прилетели в Мергеши. Пока Гареев прохаживался возле вертолета, разминая ноги, Уланов подошел к Хомутову, сказал неспешно, поглядывая с прищуром на невысокое солнце:
– Мы так не договаривались, Паша. Ведешь себя, как собственник. Не годится.
– Ты о чем? – изумился Хомутов, начиная, однако, смутно догадываться.
– Как о чем? Я ее первый приколол, а ты стреножил и не отпускаешь.
Вот оно что, подумал Хомутов.
– При чем тут я? – слабо попытался он защититься. – Разве дело во мне?
Уланов вгляделся в его лицо.
– Ладно. Вернемся в Хедар – со мной спать будет.
– Ты не понял, Дима, – поморщился Хомутов. Разговор выходил тошнотворный. – Все не так просто. Она не из этих…
– Да что ты говоришь? – саркастически ухмыльнулся Уланов.
– Точно. Тут все иначе…
Приблизившись к ним, Гареев сказал:
– Едем, пора.
И действительно, у вертолета уже стоял армейский джип с работающим мотором. Хомутов направился к машине, оставив Уланова у вертолета, и только уже садясь, на мгновение обернулся: Уланов орал на второго пилота, злость срывал.
В машине было душно, застарело пахло потом и чесноком. Гареев уселся рядом с Хомутовым, хлопнул дверцей. Человек на переднем сиденье, одетый в полувоенную робу, обернулся, проговорил на северном наречии:
– Сразу на место двинем. Не возражаете?
Хомутов перевел. Гареев молча кивнул и отвернулся к окну.
– Ничего толком мы еще не знаем, – продолжал местный. – Но, похоже, птица не из простых.