– Ну, теперь это вряд ли. Я слышал от Суркова, что она, напротив, быстро поправляется.
– Всякое бывает, – Агафонов настаивал, надеясь, что собеседник поймет.
Овчаренко мрачно усмехнулся, извлек откуда-то из недр массивного стола «Макарова», положил перед послом.
– В чем дело? – побагровел Агафонов.
– Ваша идея – вам и карты в руки, – проговорил Овчаренко насмешливо.
– Вы неправильно меня поняли, – посол бессильно откинулся.
– Бывает. Прошу извинить меня.
Овчаренко спрятал пистолет. Разговор был окончен.
Но продолжение вскоре последовало. Агафонову сообщили: Москва дает «добро» на эвакуацию Песоцкой в Союз – с соблюдением всех мер предосторожности. План был прост – на советском армейском автомобиле, не подлежащем досмотру на улицах Хедара, доставить женщину в столичный аэропорт, оттуда вертолетом переправить в Бергаш, на советский военный аэродром, и далее, армейским транспортом – в Союз.
Всю подготовку Овчаренко взял на себя, Агафонова даже не посвятили в подробности, и посол вновь испытывал чувство бессильной незащищенности – другие люди занимались делом, неблагоприятный исход которого мог стоить Агафонову головы. Он потерял сон и аппетит, начало пошаливать сердце, вдребезги разругался с женой из-за пустяка… Овчаренко же от каких-либо комментариев уклонялся, на все расспросы отвечал коротко: «Все делается по плану». Оставалось только Бога молить, чтобы все прошло гладко.
Четыре дня спустя Овчаренко явился к послу без приглашения и объявил, едва успев прикрыть за собой дверь:
– Операция завершена.
– Она в Союзе? – вскинулся Агафонов, чувствуя, как распрямляется спина, освобождаясь от невыносимого бремени.
– Да. Час назад мне сообщили – самолет приземлился на одном из аэродромов Подмосковья.
Агафонов налил из сифона воды и залпом выпил.
– В таких случаях лучше водочки, – порекомендовал Овчаренко.
– Могу предложить.
Овчаренко отрицательно качнул головой:
– Не могу, Александр Викторович, – дела. Я, собственно, вот по какому поводу. Прибывает наш новый сотрудник, надо бы решить вопрос с жильем для него.
– Семейный?