– Да.
– Это сложнее. Может быть, пока что-нибудь в городе? Кое-кто из наших живет в отеле.
– Это невозможно, – резко возразил Овчаренко. – Никаких отелей. Только на территории посольского городка.
– С квартирами у нас плохо.
– С квартирами у нас всегда плохо. Но не для всех.
– Впрочем, есть одна, – вспомнил Агафонов. – Пустует, но там личные вещи.
– Чьи?
– Прежнего жильца.
– А сам он где?
Агафонов замялся.
– Я и сам в толк не возьму, по чести говоря. Ваш предшественник, полковник Гареев, как будто бы вывез этого человека в Союз, причем едва ли не в наручниках. А спустя короткое время джебрайские власти наградили его орденом – посмертно.
– В любом случае его здесь нет, – пожал плечами Овчаренко. – И квартиру можно использовать.
– Похоже, что так. Вот только вещи…
– Что – вещи? Ценное – сдадим на хранение, остальное – на свалку.
Все выходило у этого майора легко и просто. Агафонов, позавидовав в душе такой определенности, кивнул. История с Хомутовым довольно темная – и чем быстрее сотрутся следы этого человека, тем лучше.
85
В президентских покоях было сумрачно и тихо. На низком столе черного дерева с золочеными львиными лапами, уставленном блюдами, горели, потрескивая, свечи, тени плавали по стенам, придавая ощущение нереальности происходящему.
– Ожидайте здесь! – сказал Хусеми Амире, указав на широкий, обитый светлой замшей диван у стола, после чего вышел, оставив девушку в одиночестве.
Рабочий день Амиры закончился, и она собиралась домой, когда в блок вошел Хусеми и, спросив ее имя, увлек за собой. Ничего не объяснив, он проводил ее в президентские покои и теперь оставил одну. Неожиданно открылась дверь, и в полумраке возник президент Фархад. Амира вскочила – этот человек показался ей призраком. Мерцающие язычки свечей отбрасывали желтые блики, и казалось, что лицо президента искажают жуткие гримасы. Это продолжалось недолго – Хомутов вышел из тени, и лицо его приняло обычное выражение, он улыбнулся гостье, сказал почти добродушно:
– Добрый вечер! Рад видеть вас здесь!