Врач покончил с повязкой и отстранился, всматриваясь в черты лица Хомутова. Сулеми сделал шаг, встал за спиной врача.
– Ну как? – спросил Хомутов. Голос его почему-то дрогнул.
– Вот здесь. – Сулеми указал. – Странная складка…
– Она разгладится, – пообещал косметолог, легко касаясь кожи кончиками пальцев, словно это была податливая глина. – Несколько дней, самое большое – неделя, и ее не станет.
– То есть новое хирургическое вмешательство не потребуется? – уточнил Сулеми.
– Нет.
– Так как? – повторил свой вопрос Хомутов.
– Полного сходства нет, – сказал Сулеми, мгновение подумал и повернулся к врачу.
Тот по-прежнему вглядывался в лицо Хомутова, словно скульптор, завершающий работу над новым творением.
– Действительно, нет, – согласился косметолог. – И знаете, почему?
Он повернулся к Сулеми.
– Усы. Важнейшая деталь, без которой нельзя.
– Посмотрим, – буркнул Сулеми.
Он извлек из кармана пластиковый пакет и вытряхнул на руку темную ленточку усов – из тех, что используют театральные гримеры, затем наклонился над Хомутовым, наклеил ее и отступил на шаг.
Воцарилась тишина. Было слышно, как за окном, во внутреннем дворе, кто-то из обслуги метет брусчатку.
– А теперь? – спросил косметолог у Сулеми.
Тот потрясенно молчал.
Хомутов не выдержал и подошел к зеркалу. Оттуда взглянул на него президент Фархад. Черные, с легким прищуром глаза, смоляные усы, скрывающие верхнюю губу…
– Похож, – смог наконец выговорить Сулеми.
Хомутов провел ладонью по лицу, у него было такое чувство, что на нем маска – потяни, и она сползет, открывая истинный облик. Но маску снять не удавалось, и тогда он сорвал усы – поспешно, словно боялся, что они пристанут намертво, и вдруг увидел себя прежним, только прищур глаз оставался президентский. Хомутов нервно рассмеялся и пробормотал: