– Спасибо, командир, – тихо сказал Мишка, отползая от гребня.
– Ну, что тут, Андрей? – спросил Седой Паршакова.
– Существенного ничего. Группа ушла, группа пришла. Активность почти нулевая.
– Это плохо. На завтра назначен ракетно-бомбовый удар по базе, а мы не знаем, здесь основные силы боевиков или где-то на выходе.
– Пока что я с уверенностью могу сказать, что видел порядка двадцати-двадцати пяти «духов». Но, возможно, где-то есть и другие, хорошо замаскированные выходы с территории базы. И их мы отследить отсюда не можем. Вон там, смотри, у кромки леса – тропа. А получается, уходит она в никуда. Видишь?
– Вижу... Похоже, действительно там есть запасные лазы... И их мы не видим. И чтобы отследить их, нам нужно быть внизу. А это самоубийство...
– Вот и я о том же! Посмотрим ночью. Может, они выходят с наступлением темноты?
– Будем смотреть. В любом случае, до 5.00 ведем наблюдение. В 5.00 – всем отход. Останусь только я с наводчиком.
– Какая в этом необходимость? – Дрюня спросил, зная ответ, и переубеждать Седого не собирался.
– Я не оставлю его одного. Как не оставил бы никого из группы в подобной ситуации.
– А отход группы прикрыть? Тоже сам?
– Дрюня, тебе что, просто поговорить охота? Ты чего такие вопросы задаешь? Прикрытие отхода – это совсем другая ситуация! Тебе ли об этом рассказывать?
– Завелся! – пробурчал прапорщик. – Я чисто беседу поддержать, а ты сразу в драку лезешь...
– Так говори о чем-нибудь другом! Что ты об очевидном?
– Ну, давай о бабах поговорим, – Паршаков улыбался в усы.
– Не хочу я о бабах, – Седой отвернулся. – Больная тема.
– Извини, брат! – Дрюня огорчился от своей бестактности. Он-то знал, что жена Седого ушла от него, забрав маленькую дочку, которую тот обожал. – Извини...
– Ладно, проехали, – Седой тяжело вздохнул. – Работай давай!
Сзади зашуршали камни. Седой оглянулся и увидел Кефира, который тихо подползал к НП.
– Нашел! – сказал он. – Место укрытое и безопасное. Идти до него минут двадцать. Подъем больно крутой. Я на всякий случай кинул там веревку, чтоб уверенней подниматься.