Все дело в отваге

– Там рюкзаки… в одном, он единственный камуфлированный, спутниковый телефон.

– Хорошо, вызову, – заверил его Николай Егорович. – Но при одном условии.

– Каком? – с тоской спросил раненый.

– Ты скажешь, где сейчас парень, который был с этой девушкой.

– Данила этот гребаный? – догадался Степан.

– Да, – Катя подошла ближе.

– Его на запчасти пустить собираются. – Степан выдержал паузу, вызванную новым приступом боли. – Где держат, не знаю. Наверное, там же, откуда она сбежала. – Он посмотрел на Катю налитыми кровью глазами.

Николай Егорович выпрямился, некоторое время постоял, о чем-то размышляя, потом нехотя направился к березам.

Катя не выдержала и бросилась ко второму раненому, который, так и не дождавшись помощи, жалобно подвывал. Она пробралась через заросли ерника и остановилась. Бугай сидел, прислонившись спиной к стволу огромной сосны, и обеими руками зажимал на животе рану. Рядом валялся точно такой же, как и у Николая Егоровича, карабин. С опаской покосившись на оружие, Катя подошла к нему и присела на корточки:

– Больно?

Но мужчина не реагировал на ее появление. Глядя куда-то мимо, поверх ее головы, он продолжал жалобно скулить. Ей стало страшно. Катя поняла, что бандит умирает и точно не дождется помощи. Вновь навалилось чувство вины. Как ни крути, а все эти люди пострадали из-за нее. Да, пусть они бандиты и сволочи, пусть работают на негодяя, но это люди. У них наверняка есть мамы, и они были маленькими. Катя неожиданно вспомнила, как, проснувшись однажды утром, увидела на балконе дома напротив две белокурые головки. Она тогда с умилением наблюдала за малышами, завидуя их маме.

«А что, если и те детишки вырастут и станут такими же?» – с ужасом подумала она, выпрямляясь.

– Ты куда ходила? – строго спросил Николай Егорович, когда Катя вернулась.

– Там, – она показала назад свободной рукой, – в общем, он…

Она замолчала, боясь произнести это страшное слово.

– Подыхает, что ли? – догадался охотовед. – Туда ему и дорога.

– Но ведь вас могут посадить…

– Ничего мне не будет, – уверенно заявил он. – Этих собак прикопают, да и забудут. Думаешь, первый такой случай? Плевал Иван Николаевич Пономарев на своих людей. Для него они пушечное мясо, не более. Идем!

С этими словами охотовед развернулся и пошел прочь.

– А куда мы теперь? – отмахиваясь от наседавших комаров и мошки, спросила Катя.