Между ударами сердца

– Пускай ему Аллах помогает.

Антрацитовый «Ниссан-Патфаиндер» подполз к высоким металлическим воротам. Мансур нажал на сигнал. Зулпукар – двадцатилетний дагестанец с внешностью джигита – увидел на мониторе камер наружного наблюдения остановившийся внедорожник, его водителя, пассажира и быстрым шагом пошел открывать ворота.

«Нисан-Патфаиндер» вполз во двор. По всему было видно, что на участке идет строительство. Во дворе лежали доски, укрытые брезентом, возвышались белыми башнями бетонные блоки, неприглядными кучами валялся строительный мусор, ржавели под открытом небом тачки, бочки, трубы, радиаторы.

– Добро пожаловать в мой дом, – пригласил Абумуслим. – Чаю, кофе?

– Нет времени. До часу я должен вернуться с готовым материалом, – деловито ответил Мансур. – Давайте, покажите, где она.

На крыльце хозяина и его гостя встречали три дагестанца. Они нелепо выстроились по ранжиру – высокий, широкоплечий Зулпукар, чуть поменьше его – Джахпар и сутулый Шагабутдин.

– Показывайте, где она, – приказным тоном проговорил Абумуслим.

Шагабутдин провел всех пятерых в прихожую, затем кавказцы, один за другим, спустились по винтовой деревянной и скрипучей лестнице вниз.

– Осторожно – порог, – заискивающе предупредил Шагабутдин.

Сутулый дагестанец открыл дверь, включил свет. Все пятеро мужчин плотным полумесяцем обступили девушку, привязанную к бетонной балке. Юля зажмурилась от резкого света.

– Что ж вы делаете? – на своем родном языке сказал Мансур. – Вай-вай, ей же больно. – И по-русски обратился к Юле: – Тебе больно?

– Нет, мне щекотно, – зло выпалила девушка.

Это показалось Мансуру смешным. Он хмыкнул, а остальные дагестанцы заржали.

– Вам отомстят! – огрызнулась Юля. – Вас посадят! А!!! – изо всех сил закричала девушка. – Вас убьют!

Дагестанцы просто покатывались со смеху. Абумуслим даже вытер слезу, выступившую в уголке глаза.

– А где пацаненок? – спросил по-русски Мансур.

Шагамутдин кивнул на экран.

– Это он где? В погребе? – поднял брови Мансур.

– Да, он еще недостроен, – объяснил также по-русски Абумуслим.

– Там же холодно! Ай-ай-ай, – закивал головой Мансур.