– Вот, – Мансур достал из чехла мобильник, показал ей фотографии, где они сидели на скамейке в парке – с Юрой и Данилой. – Это он? Твой, как правильно сказать, любимый?
– Никакого Юры я не знаю, – женская интуиция подсказала Юле, что своим признанием она чем-то навредит Юре.
– А вот еще снимок.
На экране мобильного телефона Юра и Юля целовались на ступеньках перед подъездом дома. Фотография была размытая, но молодых людей можно было узнать.
– Не знаю, – упорно ответила девушка.
– Что ты мозги нам клюешь! Я сам это видел, и я сам это снял! – замахал своими крючковатыми руками Шагабутдин.
– Э… Чего так кричишь, – сморщился Мансур.
– Тихо, – вмешался Абумуслим.
– Неужели, Юленька, ты целуешься с незнакомцами?
– Что вы от меня хотите!
– Тебя! – заржал Шагабутдин.
– Да заткнись ты, бешеный, – по-лакски сказал Мансур. – Нам надо, чтобы ты прочитала вот этот текст, – Мансур достал из кармана штанов помятый лист бумаги, расправил его. – Мои друзья вас очень просят все это выучить и своими словами пересказать прямо в камеру.
– Что это? – не поняла Юля.
– Текст. Просто текст на русском языке.
Он развернул лист и поднес к Юле. Она прочитала:
«Юра, если ты не согласишься с ними, меня и моего племянника убьют».
– Вслух, пожалуйста, – угрожающим тоном сказал Мансур.
Юля побелела, она испугалась – не за себя, а за Данилу.
– Это же всего одна строчка. Читай!
– Читай, сука! – опять заорал Шагабутдин.