Последний выстрел Странника

АГЕНТ ОРАНЖ.

Глава 13

Ритмичный перестук колес ощутимо замедлился; поезд подходил к крупной узловой станции.

Я посмотрел на наручные часы, стрелки на которых еще ранним утром перевел на московское время. Одиннадцать ноль три. Станция Сухиничи Главная. Идем точно по расписанию.

До пункта назначения, до Киевского вокзала города-героя Москвы, остается еще четыре с лишним часа.

Постель я пока не убирал, но сам уже одет полностью. В купе спального вагона, предназначенного для комфортного времяпрепровождения в пути следования из пункта А в пункт Б двух пассажиров, я оказался один. Думается, это не случайно: Диспетчер или же тот, кто по его заданию занимается логистикой, позаботился о том, чтобы у меня не было в этой поездке соседа (или соседки). Именно соседа по купе, поскольку в самом этом поезде, с большой долей вероятности, едет кто-то из людей Януса. Возможно даже – более чем вероятно, – этот человек, этот наблюдатель находится среди пассажиров нашего спального вагона, среди тех, кто занимает одно из оставшихся восьми купе СВ. Вероятно, купили оба билета в это купе, в котором я нахожусь; один билет положили в конверт для Странника, другой просто уничтожили за ненадобностью.

За окном медленно – и еще замедляясь – проплыли пристанционные постройки. Несильный толчок… остановились; мое окно теперь смотрит прямо на фасад и вход в местный вокзальчик.

Под потолком ожил динамик; мужской голос, очевидно поездной бригадир, объявил остановку в Сухиничах на двадцать минут.

Я пристегнул к поясу борсетку с документами и портмоне. Надел куртку и направился по проходу к тому тамбуру, где проводница уже открыла дверь. Я решил не брать с собой дорожную сумку, которую взял ночью из автоматической камеры хранения на Центральном вокзале Киева (стикер с номером ячейки и кодом был приклеен к билету). Там, в этой сумке, нет ничего ценного. Тот же, один в один, набор одежды, сменного белья и туалетных принадлежностей, как и в моей собственной, которую я ранее, подчиняясь инструкциям, оставил в другой ячейке, в аэропорту Борисполь. Я также не стал прощупывать так уж дотошно все швы этой темно-синей сумки. Если и приживили «жучка» для верности, для собственного спокойствия, то и пусть себе, меня это пока особо не волнует.

Смартфон оставил в купе – на столике. Мне по нему, кстати, после вчерашнего разговора с Янусом больше ни разу так и не позвонили. Само собой, я тоже не пытался кому-либо позвонить или же послать мессагу с этой трубки. В моей прошлой жизни было много всякого разного; я в интересах своего дела прибегал к услугам некоторых людей, и кое-кто из них мог бы оказать мне услугу в нынешней непростой ситуации. Но пытаться связаться с нужным мне человечком посредством той трубки, что мне пришлось взять в дорогу, руководствуясь инструкциями Януса, было бы неразумно. Да и не факт, что у меня это получилось бы, не говоря уже о возможных последствиях в случае несанкционированных Диспетчером переговоров с кем-либо из сторонних лиц.

У меня нет малейшего сомнения в том, что в трубку имплантирован маячок и что у наблюдателя, находящегося в одном из соседних купе, имеется при себе соответствующая компактная аппаратура.

Выбрался мимо посторонившейся проводницы на перрон. Прохладно, ветрено, моросит дождичек. Не скажешь, что весна уже миновала экватор… с тайским климатом точно не сравнить.

Быстрым шагом я направился в дверь вокзала. Пройдя через зал, вышел на небольшую площадь с другой стороны. Здесь, как и на любой подобной этой станции, действует что-то вроде стихийного базарчика. С полдюжины магазинчиков и забегаловок; автобусная остановка; тут же стоят частники на своих бэушных авто с шашечками, дожидаясь клиентов.

Я остановился всего в паре шагов от бампера ближней к зданию вокзала иномарки с плафоном и шашечками. Достал из кармана початую пачку «Мальборо». Встав спиной к ветру и лицом к дверям вокзала, из которых только что вышел, прикурил от зажигалки.

Мне довелось неслабо так понервничать в последние пару-тройку суток. Пусть теперь нервничают те, кто за мной следит. Пусть и они тоже дергаются, палят себе нервные клетки, пусть и у них закипают мозги и резко поднимается давление.

К тому же мне важно самому понять, насколько длинен или, наоборот, короток поводок. Тот самый поводок, на котором держит меня Янус с момента его визита в уединенную бухту на таиландском острове Самуй.

Я дождался именно того, на что и рассчитывал, совершив этот нехитрый, но и небезопасный маневр. В дверях показался некий рослый и плечистый субъект лет тридцати. На нем темная плащевая куртка и бейсболка. Воротник поднят, глаза скрыты под солнцезащитными очками.

Он, как и я, без вещей.

Наши взгляды – так мне показалось – пересеклись всего на мгновение; он, мазнув взглядом по привокзальной площади, поспешил к ближнему ларьку; но я ощутил, как вольтовой дугой щелкнул разряд – есть контакт!..

Там, где простой обыватель увидит лишь человеческую тень, силуэт, абрис, я увижу объект целиком, в массе присущих ему признаков и подробностей. Если бы не эта нечеловеческая наблюдательность, не отточенные тренировками навыки и рефлексы, я бы давно уже сам превратился в тень, в абрис, в останки, захороненные под чужой фамилией.