Завтра никто не умрет

22
18
20
22
24
26
28
30

Часовые всматривались в пелену дождя – где там «еще шестеро»?

– Сколько вас тут? – спросил Туманов.

– Шестеро, – подумав, сообщил страж причала.

– Остальные где? – Туманов повернулся к избушке. – Ну, ясен перец, – всплеснул он незанятой рукой, – Господь хранит в сухом и теплом месте. Ребята, это нарушение инструкции, вы чем думаете? Эй, зимующие! – Он постучал в дощатую дверь, распахнул ее – дверь отчаянно заскрипела, шагнул внутрь. – А ну, подъем, пора на службу!

Павел уловил краем уха, как покатился камень с откоса, за ним еще один, целая осыпь оборвалась и понеслась в воду. Одно из двух – либо снайпер – Газаряна, либо Газарян – снайпера... Те трое остались на причале, кто-то закричал, побежал по настилу. А Туманов был уже внутри.

– Вставай, охрана, труба зовет!

В будке было натоплено. Службу несли по очереди. Снова масляная лампа, лежанки, сбитые на скорую руку. Бойцы не спали – просто грелись. Размахнуться, чтобы бросить нож, было негде. Кто-то, кряхтя, вставал с лежанки. Туманов ударил ногой в живот, а когда тот сел обратно, выхватил пистолет, дважды выстрелил в грудь. Бронежилеты здесь, похоже, игнорировали. Второй оказался проворнее – рухнул с табуретки, покатился за стол. Клацнул затвор – чему-то их все же обучали. Туманов схватил со стола лампу, швырнул в стену. Охранника засыпало осколками, разлетелись клочья пламени. Навалилась темнота. Павел прыжком убрался с линии огня, и вовремя – засвистели пули. Стал стрелять в темноту, пока предсмертный хрип не возвестил, что дело сделано.

Сколько времени прошло? Секунд восемь? Он вывалился из будки, покатился по настилу. Плечистый вскинул автомат – а Туманов уже не успевал. Доколе ему одному страдать? Впрочем, он уже не один. Оксана не дремала – хлопнул выстрел с горы, охранник выпустил автомат, схватился за простреленное бедро. Могла бы и точнее. Туманов подлетел, ударил его прикладом в висок, и громила, взмахнув руками, полетел в воду. Павел спрыгнул с настила, и снова вовремя – очередь пропорола пространство, где он только что стоял. Оксана застрочила, вскричал охранник, растянулся посреди причала. Третий кинулся прочь, поскользнулся на скользких досках, замахал конечностями. Туманов налетел сзади, сбил его с ног, наградил затрещиной. Покатились камни – Газарян слетел с откоса, бросился ему помогать.

– Ну и как она – встреча в верхах? – пошутил Туманов.

– Состоялась, – выдохнул Рудик. – Недолго мучилась старушка.

Внезапно он ахнул.

– Ты как, справишься, Павел Игоревич?

– Да уж постараюсь...

Награждая противника второй оплеухой, он обернулся. Газарян вовремя среагировал. Громила, вдоволь накупавшись, выкарабкивался на причал. Рудик подлетел к нему, вскинул автомат. Но тот уже почти выбрался, махнул лапой, и автомат с Газаряном разлетелись в разные стороны. Проделав кульбит, Рудик вскочил, сжимая обеими руками здоровенный булыжник. Оба рычали. Нога здоровяка скользнула с причала – в этот звездный миг Газарян и огрел его булыжником по макушке. Охранник сорвался с настила, шумно погрузился в воду.

– Другой лом, – отдуваясь, пояснил спецназовец, видя, что Туманов критически наблюдает за его действиями.

– Другой что? – не понял Туманов.

– Против лома нет приема, – напомнил Газарян народную мудрость, – кроме другого лома, Павел Игоревич. Черт! Вы посмотрите на него, опять лезет!

Всплыла голова, замелькали руки над водой. Рудик перевернулся на живот, схватил голову врага, стал, кряхтя и матерясь, погружать ее в воду.

С неба свалилась Оксана, стала прыгать от нетерпения.

– Боже правый, вы все копаетесь. Давайте быстрее!