– Ну а в Москву… в область, если быть точной, я попала не сразу, а спустя несколько лет после той трагедии, когда погибла мама. Отец, когда выздоровел и пришел в себя, вернулся в бизнес и несколько лет его фирма была одним из подрядчиков на строительстве ГЭС. Потом начались проблемы с некоторыми госчиновниками, было принято решение уезжать. Папа и его брат Парвиз с семьей – и я с ними, естественно – сначала перебрались в Астрахань. Это было в двухтысячном. А еще через год переехали в центр, в Подмосковье… Ладно, все, все! Хватит! – Она, обхватив его за шею, заставила опуститься на «ложе». – Не хочу тебя больше грузить! Сам виноват… не надо было меня втягивать в эти разговоры!..
Краснов хотел что-то возразить, но Дарья приникла к нему всем телом, прижалась губами к его губам, заставив забыть его на время обо всем, что могло бы помешать тому, что еще должно произойти между ними. Его плоть немедленно отреагировала: «смуглянка» оседлала его, впустила в себя всего его, вобрала своим жарким лоном… Они слились воедино, будучи плоть от плоти и этой земли, и хмельной июльской ночи, среди запахов сена и луговых цветов; эти двое молодых людей, такие разные, со столь непохожими судьбами, на время превратились в единое целое, даря себя друг другу без остатка…
К Татаринцеву этой ночью сон не шел. Он временами проваливался в короткую и беспокойную дрему, но что-то тревожило его, что-то не позволяло ему крепко уснуть. Он старался поменьше ворочаться, чтобы не побеспокоить Тимофеевну. Понятно, что мысли его крутились вокруг племянника и этой девушки, которую тот привез на хутор. Федор Николаевич вспомнил, что когда он ездил в город, к сестре, к нему вдруг – когда он уже собирался уезжать – подошел Коля-Николаша. И в своей обычной манере, притоптывая, глотая слова, стал выкрикивать какие-то глупости… Что-то вроде того, что приезжали «чужие»… Еще про какой-то «джип-тойота»… Про то, что он прогнал какого-то «нехорошего человека», которого зовут – если он правильно разобрал имя – Тахир…
Татаринцев попытался было расспросить этого слабого на голову родственника, которого взяла к себе из милости сестра, но Галя махнула рукой.
– Ну что ты его слушаешь?! Он тебе с три короба наговорит… нашел кого слушать!
«Правильно сделали, что машину убрали с хутора, – подумал Татаринцев в очередной раз. – Так-то оно будет надежней… Утром надо будет прозвонить еще раз Лене! Может, Пашка уже вернулся из командировки? Майор госбезопасности, да еще и служит в таком месте, что и не всякому об этом положено знать! Вот он-то именно тот человек, у которого и совета можно спросить и который не откажется помочь Димке, пусть они пока что знакомы лишь заочно… Дочь сказала, что Пашу «сдернули» в понедельник. У них, наверное, какие-то учения… Но кто ж скажет правду, может зятя и на Кавказ отправили, там сейчас что ни день, то разборки, перестрелки, убийства… ох-хо-хо…»
Около четырех утра – край неба уже слегка просветлел – подала голос Машка. Татаринцев выждал с полминуты… собака не то, что не собиралась успокаиваться, но зашлась в злобное лае еще пуще прежнего…
Тимофеевна тут же приподнялась на своей перине.
– Что случилось, Федя? Чего это Машка с ума сходит?
– Не знаю. Но похоже, что кто-то чужой бродит поблизости…
Татаринцев надел спортивные брюки, сунул ноги в разношенные босоножки без задников…
– Схожу во двор, погляжу… что и как!
Он накоротке заглянул в кладовку, открыл шкаф, где у него хранились охотничья двустволка и карабин. Взял «сайгу», достал с полки снаряженный магазин, вщелкнул.
Там же взял мощный фонарь, закрыл кладовку и направился к входной двери.
Краснов тоже услышал собачий лай. В какой-то момент Машка просто остервенела – он прежде не слышал, чтобы она так кого-то яростно, до хрипоты, обгавкивала…
– Что это, Дим? Я боюсь, – девушка прижалась к нему всем телом… и уже от нее нервная дрожь передалась к нему. – А нас… нас не могут здесь найти?
– Найти? Кто? И зачем?
Ему удалось быстро взять себя в руки. Он выдернул из-под подушки фонарь, включил его на короткое время… не смог найти на ощупь шорты. Ага, вот они… – Он надел шорты на голое тело и направился по пружинящему под босыми ногами сену к лестнице.
– Я счас, Дарья… узнаю, что за шум…
– Димка! – раздался снизу, из сарая, приглушенный хрипловатый голос. – Эй, племяш… смайнайся на минутку, словцо хочу сказать!
ebooksa