– Мы с вами, – вдруг сказала женщина почти умоляющим голосом. – Лодка пятерых выдержит, а лишние два ствола не помешают. Их же там шестеро и вооружены автоматическим оружием.
– Ладно, – кивнул Росляков и повернулся к профессору: – Анатолий Константинович, в десятый раз прошу вас! Не суйтесь вы никуда больше. Сядьте и сидите на месте. А еще лучше, вернитесь в нашу машину и ждите военных моряков.
Демичев первым бросился к надувной лодке, но Михаил Васильевич его остановил:
– Андрей, иди-ка сюда, дружок. – Росляков взял Демичева за локоть и отвел в сторону.
Андрей все понял и сразу стал угрюмым. Он отвел глаза и смотрел мимо шефа в море. Всем видом показывал, что готов подчиниться, что он чтит субординацию, но мнение его однозначно.
– Не дури, Андрей, – строго сказал Росляков. – Ты же профессионал, ты понимаешь, что один должен остаться. У нас четыре трупа иностранных диверсантов, у нас машина пособников исламского экстремиста, на которой они приехали для захвата подлодки. В конечном итоге, у нас ценный свидетель – профессор.
– Слушаюсь, товарищ полковник, – ледяным тоном ответил Демичев.
– Андрей, когда кончится этот детский сад? – уже мягче спросил Михаил Васильевич. – Все никак от ревности не отойдешь? Ты же отдаешь себе отчет, что Максим, как боевик, превосходит тебя. Ты понимаешь, что несколько лет он именно этим и занимался, он прошел десятки, если не сотни скоротечных огневых контактов. Он боец, понимаешь, и мне его опыт сейчас нужнее.
– Ладно, Василич, – опустил голову Демичев, – прости. Это так… мальчишество. Игра в героев. А если честно, то я за эту бабу и ее напарника боюсь. Какого хрена ты с ними идешь. Их арестовывать надо и в контрразведку отправлять. А вдруг они тебя же потом…
– Она могла это сделать еще в Африке, Андрей, но не сделала. Несмотря на то, что незнакомый ей человек оказался свидетелем ликвидации террориста. Она нормальный профессионал, она выполняет свою задачу, и лодка ей не нужна. Ты все понял?
– Ну, портретик-то ее я себе в голове нарисовал, – хмыкнул Демичев. – Если что, из-под земли достанем. Дуйте, а я тут подежурю…
Надувная лодка просела под телами четырех человек, но послушно взревела мотором и стала набирать скорость. Максим косился на израильтян. Его подмывало расстегнуть кнопку кобуры под мышкой, но здравый смысл подсказывал, что главная опасность не здесь, а впереди. При потере равновесия в лодке, при падении в воду он рискует потерять пистолет, который запросто вывалится из расстегнутой кобуры.
Тяжело прыгая на слабой волне, лодка постепенно приближалась к скалам, которые топорщились впереди. Росляков и израильтянка сидели на носу с оружием наготове, второй израильтянин сидел в центре, упираясь ногами в ступню Максима. Камни остались слева, и впереди открылась бескрайняя водная гладь Черного моря. Ни подводной лодки, ни хотя бы торчащей из воды ходовой рубки было не видно.
– Вон! – громко сказала израильтянка и показала рукой на камни.
– Давай туда, Максим, – приказал Росляков.
Около камней покачивалась, то наскакивая на них, то отступая вместе с волной, большая надувная лодка, на которой от берега ушли кавказцы. Сомнений не было – лодка брошена потому, что они спустились в субмарину. «Нарвал» ушел или просто погрузился. Оставалось надеяться, что меры, принятые профессором Пестряковым, будут эффективны.
Максим подвел свою лодку к камням. Израильтяне быстро перебрались в другую посудину. После второй попытки мотор завелся. Разойдясь на расстояние метров ста, обе лодки пошли в сторону открытого моря. Неторопливое кружение в квадрате размером с четверть мили начинало действовать на нервы. В голову все чаще и чаще приходила мысль, что «Нарвал» безвозвратно потерян. И отгонять эту мысль было все труднее и труднее. И самое обидное, что они были в двух шагах от удачи. Скорее бы военные корабли подошли, что ли. Или противолодочные вертолеты появились. Все какая-то надежда.
Резкое фырканье и гул воды раздались так неожиданно, что Максим непроизвольно положил руль вправо. Он даже не успел обрадоваться, когда вздыбилась вода и на поверхности показалась овальная рубка со штырями антенн и набалдашником герметичного кожуха канала перископа. Большие белые цифры «01» на стенке рубки были милее любовной записки, полученной в юности от девушки.
Израильтянка со своей лодки стала делать Рослякову знаки, предлагая заходить для абордажа с двух сторон. Михаил Васильевич никак это не прокомментировал, и Максим направил свое суденышко к субмарине по своему усмотрению. Они сходились под острым углом, чтобы не попасть под огонь своих же союзников. Если стрелять все же придется.
Субмарина, отбрасывая вокруг себя волны потревоженной воды, закачалась на поверхности. Было понятно, что маршевые двигатели не работают. Но зато по металлическим звукам можно было догадаться, что изнутри поспешно разгерметизируют люк. До «Нарвала» оставалось всего метров пятьдесят, когда люк откинулся и на палубу по надстройке стали вываливаться тела. Из люка заметно валил сизый дым.