– План не такой сложный. Но Глумов – тот человек, который мог его реализовать, что и сделал.
– Ну, а ты почему согласился работать на Глумова? – все-таки задал «детский» вопрос Костя. И Цыплаков снова поставил его на чужое место:
– Ты убил человека, а тебя до кучи обвиняют в убийстве, которое ты не совершал. Ты попал в ситуацию, когда не можешь остановить процесс. Значит, тебе нужно участвовать в нем. Хотя бы для того, чтобы узнать правила. И это единственный путь к спасению.
– Так что ты говорил о «зеленой улице»?
Цыплаков хотел было ответить: «Уже не помню».
– Улица или сеть переулков, в которых могла затеряться «Ауди», а дальше – скрыться, исчезнуть. Упасть каплей, если хочешь. Только вот где этот рукав...
– Упасть каплей, ты сказал?
– Да, а что?
– Ничего. Просто красиво.
Упасть каплей... Это выражение насторожило Цыплакова. Он слышал его, но употребил впервые. Оно означало исчезнуть, кануть в вечность или прошлое, в Лету. Упасть каплей... в реку забвения. Он знал цену таким вот озарениям и сейчас был уверен, что эта капля упала на него неспроста. Это называлось наитием, внушением свыше. И он поддался этому гипнозу. Тотчас перед ним возник образ человека, который снял с него груз ответственности, во всяком случае, его часть: Николай Абазе. Он буквально на пальцах объяснил Цыплакову, что майор Бармин, под началом которого Абазе пахал налево и направо, слишком много знал. Сам же Абазе знал на несколько мелочей больше. Он что-то говорил о коллекторе... Но не что-то, а конкретные вещи. И прежде чем снова окунуться в море тех вещей, Цыплаков припомнил его слова, которые ему ни тогда, ни потом бравадой не показались:
«Я могу провести парочку киллеров к загородному дому генерала так, что и собака не гавкнет и сирена не завоет».
Вот и Глумов провел «Ауди» с заложницей так, что ни одна патрульная машина не вспыхнула своими спецсигналами и не икнула сиреной.
Глумова Абазе видел всегда мельком и только на территории части, а за территорией... Землекоп тогда замялся или сделал паузу. Видел он его однажды. На вопрос, когда и где это случилось, он ответил вопросом: «Знаете военный городок Черный?» Вот тогда Цыплаков и подумал, что миссия его завершилась успехом: не голый жребий убил майор Бармина, а холодный расчет. Но черт с ними. Как и тогда, у Цыплакова и сейчас не было желания реабилитировать Бармина. Строители под его началом копнули глубоко и не там, где надо, фактически обнажили кабель. А тот, по словам Землекопа, «проложен по дну реки, дальше – в коллекторе, а коллектор тот – рукав большого, городского коллектора». В общем, в стиле сказки про Джека, который построил дом... О бесчисленных коллекторах, что пролегли под Москвой, чего только не говорят. «О них ходят легенды». Это Цыплаков вспомнил точные слова Землекопа, будучи уверенным, что они важны в этот критический момент. Он поочередно окинул взглядом Ипатьеву и Костю-Хана.
– Кажется, я могу очертить круг наших поисков. – В этой связи ему припомнился генерал Разлогов, отмечающий на карте Московскую кольцевую автодорогу. Это случилось в тот день, когда Цыплаков составил список мест, где часто бывал Харламов. Он бы не справился с этой работой, если бы Разлогов накануне точно не указал, что от него требуется. Он встал со стула, подошел к карте Москвы, что висела на северной стене его кабинета, и начертил круг ровно по Московской кольцевой. Ему даже показалось, что этой сизифовой работой генерал отвлекал его от чего-то главного, чего ему знать было не положено. Но он не привык разбрасываться в делах, а на сегодняшний день для него не было дела важнее «реализации военного городка».
Цыплаков вернулся к действительности и поочередно взглянул на Багдасарова и Ипатьеву.
– Письмо надежнее всего прятать в почтовом ящике.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Шелковая Моль.
– Военный городок Черный, который уходит с молотка, – назвал Цыплаков. Он отдал распоряжение Багдасарову:
– Садись ко мне в машину.
Тот нехотя подчинился.