— К кораблю, что ли? — с удивлением спросил Алексей.
Аксенов молча протянул ему листок, заполненный убористым почерком.
Алексей быстро пробежал текст.
— Ревнует и не верит, что в походе. Думает, ушел к другой женщине, — отрешенно глядя в пожелтевший от табачного дыма потолок каюты, проговорил механик.
Для Алексея чувство ревности было незнакомо. Все училищные отношения с киевлянками проходили увлеченно, но быстро. Вспышки влюбленности настигали, как волны. Но разбивались о его нежелание углублять отношения. Воспоминания о них хранила в своей бесчувственной памяти курсантская записная книжка.
— Давай вместе сфотографируемся, и ты пошлешь ей фото, — нашелся замполит.
— Под пальмами, что ли? — в раздумье проговорил механик.
При этом взгляд капитан-лейтенанта ожил, редкие рыжие брови ощетинились, отчего он стал похож на ныряющего в воду зверька. Но так же быстро настроение и поменялось. Пропала нервозность, взгляд стал спокойнее и увереннее.
«Высокореактивный индивид, — дал ему определение Алексей, — с таким следует быть осторожнее, особенно в словах. Реагирует моментально, особо не задумываясь об их смысле и последствиях», — подсказывали Коркину полученные знания на лекциях по психологии[33].
— Хорошая мысль, — с благодарностью проговорил тот.
— Ну вот и договорились. Сегодня же у пальмы на пляже и сфоткаемся, — предложил Алексей.
— Зачем заходил, замполит? — примирительно спросил Аксенов.
— Предлагаю перед выходом в Дананг провести комсомольское собрание в твоей боевой части. Вот за этим и заходил.
Комсомольское собрание требовало подготовки. Азы политработы учили, что нужно заранее написать постановление, определить выступающих и подготовить доклад. В этот раз на бумажную работу времени не было. До выхода оставалось дня три.
Собрание решили провести после ужина на верхней палубе. Днем стоял зной, и железо раскалялось на солнце, как сковородка. В жару «адмиральский» послеобеденный сон обычно проводили, обернувшись намоченной холодной водой простыней. Сложнее всех приходилось морякам электромеханической боевой части. Механизмы корабля работали, не останавливаясь, отчего температура воздуха в трюмных помещениях доходила до плюс сорока пяти градусов. Вахтенная смена находилась там не более двух часов.
Собрание началось сразу же после ужина. Было приятно расстегнуть тропическую куртку и подставить грудь прохладному вечернему ветерку. Курильщики делали последние затяжки, тоже наслаждаясь прохладой. Во всем чувствовалась расслабленность и томная медлительность. Матросы не спеша занимали места, но скамеек всем не хватило, и люди усаживались прямо на теплой, еще не остывшей от дневного зноя палубе. Однотонно гудел дизель-генератор, порыв ветра иногда обволакивал всех едким дымом отработанного топлива. Тропическая ночь опустилась неожиданно и внезапно. Лишь звезды совсем низко висели над головами. Они светили здесь по-особому ярко.
— Кто за то, чтобы открыть комсомольское собрание? Прошу поднять руки, — начал процедуру комсорг — старшина первой статьи Слюсаренко.
Закончив необходимые формальности, комсорг предоставил слово командиру. Матросы рассеянно слушали доклад, который делал капитан-лейтенант Аксенов.
— Товарищи комсомольцы! Перед экипажем корабля поставлена новая задача — выйти в море и следовать в порт Дананг. В ходе перехода пройдут артиллерийские учения. Мы должны обеспечить не только движение корабля, но и бесперебойную подачу электроэнергии на артустановки, другие жизненно важные объекты.
Аксенов знал, о чем говорить, как поставить морякам задачу. Но собрание в этот раз пошло по другому пути. Комсомольцы стали жаловаться на отсутствие чая на боевых постах. Потом дошло и до питания.