– Обстоятельства сложились таким образом, что позволяли не только изъять деньги из ливийской яхты, но и освободить смежников.
– Каким образом? – продолжал доставать очкастый дознаватель.
– На яхте ливийских разведчиков оказался агент ФСБ, псевдоним Стрелок, кроме того, на одном лайнере в круизе я оказалась с черноморским криминальным авторитетом Сервантом. С которым была знакома заочно по операции «Наследство Кассандры», «Флинт», кстати, логическое продолжение этой операции.
– Откуда вы знаете Стрелка? – В паутину разговоров вплетался новый вопрос.
– Мне его в Стамбуле указал Христофоров…
Чем дольше длилась беседа, тем откровеннее и бесстыднее становились вопросы настырных собеседников.
– Почему вы решили освободить Христофорова? Вы в него влюблены? Вы с ним спали?
– Нет, – следовал короткий ответ с пояснением: – Появилась дополнительная возможность использовать оперативную комбинацию на сто процентов, и я ее использовала.
– Почему Сервант вам поверил? Вы с ним спали?
– А как вы думаете? – следовал вопрос на вопрос. И после подробный ответ: – Кто-то из классиков сказал: «Тело женщины может стать таким же оружием, как ум у мужчины». Если он, конечно, у него есть.
– А со Стрелком спали? – Интимная сторона оперативной работы почему-то больше всего интересовала Казанову, молодая женщина подозревала, что подобное любопытство связано с дефектами физиологии.
– Мне нужно было войти с ним в доверительные отношения…
Две недели без выходных длились перекрестные беседы. Наконец, в понедельник третьей недели, Алену Игоревну пригласили в кабинет, который больше походил на медпункт.
Белые стены, на две трети выложенные кафелем, белый потолок, стеклянные шкафы с различным медицинским оборудованием, стоматологическое кресло и рядом стол, на котором установлен полиграф (в простонародье «детектор лжи»), а напротив удобно устроились со своими записями все три собеседника. И тут Воронцову прорвало:
– Вы что, собрались меня проверять на детекторе? Какой идиот вам это посоветовал, если в моем досье русским языком записано, что я прошла подготовку обхода полиграфа. Даже «сыворотка правды» не поможет, обучена. Более того, мой допрос ничего не даст. Я не резидент, который получает стратегически важные задания, а оперативник, который исполняет лишь детали этого огромного и неизвестного задания.
Ее вдохновенную речь внимательно выслушали, но допрос на детекторе лжи, да еще с инъекцией «правдодела» пройти все равно пришлось.
Потом наступило затишье, молодую женщину никто не беспокоил. Лишь в конце следующей недели Воронцову вызвали к непосредственному начальнику. Руководитель отдела Ближнего Востока внешне выглядел злым и дотошным человеком (каким он и являлся на самом деле).
Худой, с глубокими залысинами по бокам вытянутой головы, с острым птичьим носом, по виду прирожденный зануда-язвенник. В течение нескольких минут он внимательно изучал женщину дотошным взглядом, как парторг колхоза проштрафившегося пьяницу-тракториста или загулявшую доярку. Потом внезапно заговорил, шипя, как неядовитая змея:
– Будь моя воля, гнал бы я вас из разведки паршивой метлой. Но у начальства на этот счет другое мнение. Оказывается, пословица «победителей не судят» жива до сих пор. Вашего исчезновения в Буктаре никто не заметил, а наша резидентура смогла подчистить необходимую документацию. Завтра вы вылетаете в Тель-Авив и пробудете там несколько месяцев в оздоровительном пансионате на берегу Мертвого моря. Позже, когда все забудут историю с восстанием в Буктаре, вернетесь. Вам все ясно?
– Так точно, – неожиданно для себя самой по-военному четко ответила Алена и так же непроизвольно впервые за много лет залилась краской смущения.