Радиоактивная война

22
18
20
22
24
26
28
30

Иностранцам были вручены награды поскромнее, Софи Медюж была удостоена большой бриллиантовой броши, украшенной изумрудной россыпью. Мужчинам вручили по галстучной булавке на платиновой основе с крупным бриллиантом, украшенным королевским вензелем.

После награждений начался бал, самый настоящий, в духе английской аристократии.

Под высокими сводами королевского дворца зазвучала камерная музыка, по залу с подносами, уставленными различными напитками, курсировали официанты в расшитых золотом ливреях.

Новоиспеченный майор Губта находился в центре внимания высокородных дам и девиц. Малкин, держа Софи под руку, решительно устремился в сторону американского посла.

Оставшись в обществе Макса, Глеб Кольцов предложил егерю бокал с виски. Активно прикладываясь к бокалу с ячменным напитком, Вармаков вдруг затосковал по своему заброшенному хозяйству, при этом стенания и речь его были обстоятельными, как у рачительного деревенского лесника.

Рассказ о слонах, львах и буйволах звучал для Глеба буднично, как будто речь шла о лисицах и зайцах-русаках. Максим говорил самозабвенно, так что детектив невольно заслушался, после всего пережитого бытовая тема звучала сейчас, как музыка.

Сыщик допил виски и опустил стакан на поднос проходившего мимо официанта, потянувшись за следующим, как на плечо его легла тяжелая ладонь. За спиной Кольцова стоял Роман Александрийский, в черном с отливом смокинге он выглядел не хуже, чем киношный Джеймс Бонд. Генерал одарил сыщика широкой жемчужной улыбкой и оживленно произнес:

– Ну что, Глеб Иванович, пошли, потрещим, а то видишь, какая каша заварилась, даже парой слов не успели перекинуться.

– Есть где? – Огляделся по сторонам Глеб.

– Есть, – кивнул Александрийский и увлек Кольцова в дальний угол зала, тоном заговорщика негромко добавив: – Я тут ангажировал небольшую комнату, так что после беседы можешь пригласить туда какую-нибудь местную красотку.

– Ну уж нет, спасибо, я достаточно насмотрелся на местных, – раздраженно буркнул Кольцов, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «через прорезь прицела».

– Ладно, ладно, потом сам решишь, как развлекаться, – примирительно сказал генерал-майор, покровительственно похлопав сыщика по плечу.

Кабинет был небольшой, но отделанный с не меньшей чопорностью, чем главный зал дворца. Глеб провел ладонью по бархату, которым были отделаны стены помещения, потом настороженно спросил:

– Как насчет прослушки в этом Версале?

– Проведены специальные мероприятия технического плана. За стенами кабинета нас невозможно услышать не то что электронными приборами, но даже собственными ушами, – ответил Александрийский. Приблизившись к рабочему столу из красного дерева, он хозяйским движением откинул крышку небольшой шкатулки, выполненной из слоновой кости и украшенной золотой инкрустацией.

Достав из шкатулки длинную тонкую сигареллу, Роман Оскарович поднес ее к носу и с видимым наслаждением вдохнул терпкий аромат спрессованного табака.

– Я сегодня разговаривал с Игнатом Степановичем. Он очень доволен твоей работой. Старик так и сказал – ты самый великий из известных ему диверсантов, а за сорок лет службы он повидал многое.

– Что я должен ответить? «Служу Отечеству» или «Спецназу»? – насмешливо поинтересовался Кольцов.

– Не ерничай, Каскадер, тебе это не идет, – поморщился Александрийский. Взяв большую настольную зажигалку, выполненную в виде африканского слона, генерал надавил на хвост животного и прикурил от синего язычка пламени, вырвавшегося из хобота. – В других условиях твои действия изучали бы в академиях, но, к сожалению, ты призрак, человек-тень, вся твоя работа находится за семью печатями грифа «Совершенно секретно», и вряд ли при нашей жизни хоть что-нибудь рассекретят.

Роман Оскарович сел в кресло и, закинув ногу на ногу, выпустил в потолок струю дыма.