Война диверсантов

– Кого готовишь? – переспросил Демидов, входя на кухню и подозрительно заглядывая в большую кастрюлю, в которой булькало что-то густое и при этом приятно пахнущее.

– Саламатку, – повторил Митрич, продолжая не торопясь помешивать свое варево. – Каша такая, с мясом и специями.

– А где ж ты пшено-то на кашу взял? – останавливаясь в дверях, спросил Круглов.

– Немного с собой было, – ответил старик, – да здесь нашел килограмма два. Так что хватит, чтобы утробу насытить…

– Хозяйственный ты мужик, Митрич, – одобрительно покачал головой Петро.

– Жизнь приучила, – неопределенно ответил старик. – Потерпите, ребятки. Минут через пятнадцать будет готово.

Саламатка, приготовленная Митричем, оказалась вкусной и сытной. От этой сытости клонило в сон. Володя чувствовал, как у него тяжелеют веки, сами собой закрываются глаза. Голова падала на грудь, и не было сил держать ее ровно. Разом обмякшее и отяжелевшее тело расслабленно сползало по стене, к которой Локис прижимался спиной, сидя на полу. Сквозь мутную, сонную пелену Володя успел подумать, что неплохо бы расстелить спальный мешок, штабель которых они нашли в кладовке. Но сделать этого уже не смог, потому что провалился в сон.

Володя проснулся от холода и от того, что у него сильно затекла правая рука, которую он во сне подложил под голову. Поеживаясь, снайпер встал и, разминая локоть, подошел к окну. Вершина Большого Чотчинского ледника, вызолоченная восходящим солнцем и укутанная плотной дымкой тумана, завораживала красотой и величием. За время своих частых командировок Володе неоднократно приходилось бывать в горах, и всякий раз он испытывал трепетное чувство, наблюдая, как диск солнца медленно вырастает над вершинами гор.

– Что, красиво? – услышал он у себя за спиной хрипловатый со сна голос Митрича.

Локис резко обернулся. Старик сладко зевнул, прикрывая рот ладонью.

– Вот и я, – продолжал проводник, – сколько лет по горам лазаю, а никак не могу привыкнуть к этой красоте. Прямо как гипноз какой на меня действует.

– А ты местный, Митрич? – чтобы поддержать разговор, спросил Локис.

– Нет, со Ставропольского края, – неохотно ответил старик. – Нас сюда по мобилизации отправили, когда немец на Кавказ попер. Определили в девятую горно-стрелковую дивизию. Две недели горной подготовки – и вперед, на немецких горных егерей. Хорошо, что я до войны немного альпинизмом занимался. А тем, кто в горы первый раз попал, тяжко приходилось. Да ладно, чего там вспоминать…

Старик отвернулся, и Володе показалось, что он смахнул слезу.

– Буди ребят своих, – сдавленным голосом проговорил Митрич. – Через час выходим. Я пока завтрак приготовлю.

– Митрич, – позвал старика Локис, – ты не суетись, мы сами справимся.

– Справитесь, – согласился проводник и добавил: – Когда я к вам в гости приеду. А пока вы у меня в гостях, это моя обязанность.

Будить никого не пришлось. Как обычно, когда группа была в командировке, разведчики просыпались сами, под действием какого-то биологического будильника, который переставал работать, как только они возвращались на базу в Балашихе.

– Чиж, – с хрустом потягиваясь, распорядился Купец, – сними «сигналки».

Семен, почесываясь, вылез из своего спальника и начал натягивать штаны. Неожиданно с улицы послышался пронзительный свист. Локис метнулся к тому окну, из которого просматривался двор базы-приюта. На ходу он опустил предохранительную планку винтовки вниз на одиночный огонь. Из кухни выскочил Митрич со своим карабином наперевес.